Упорно создавая нежный взгляд на Эда Вуда
Автор Джей Карр
Издание The Boston Globe, 2 октября 1994
Режиссер Тим Бертон никогда не снимал провальных фильмов. Эдвард Д. Вуд младший (1924-1978), склонный к трансвестизму режиссер таких фильмов 50-х годов как «План 9 из открытого космоса», «Невеста атома» и «Глен или Гленда» никогда не снимал хитов. На самом деле его фильмы были настолько непрофессиональными, что в конце концов Вуд заслужил дурную славу именно за ужасность его работ. Но Бертон настаивает, что Вуд – его родственная душа, к тому же этот его проект претерпел больше скептицизма со стороны студии, чем другие, прежде чем прийти к своей премьере в эту пятницу. Это не столько манерная классика, сколько нежный портрет маниакального поствоенного американского оптимизма с его звездой «Эдварда руки-ножницы» Джонни Деппом в главной роли.
«Дело в том, что ты имеешь дело с кем-то, кто считается самым худшим режиссером и трансвеститом. Это два самых лучших повода для насмешки в мире, не так ли? Представители студии заставляли меня иногда думать, что я делаю самый худший фильм», - говорит Бертон, сидя по-турецки на диване в отеле, одетый в его фирменное черное, за исключением темно-синей ситцевой рубашки, выглядящий привлекательно и мрачно. «Я видел «План 9» в детстве, и в то время как он был признан худшим режиссером, я никогда не думал о нем так. Я имею в виду, что существует множество плохих фильмов, и если кто-то получает ярлык самого худшего режиссера, то это значит, что он особенный. Из его фильмов я получил кое-что другое. Талант был вторичен. Я начал осознавать, что в его фильмах есть что-то поэтическое. Он не позволял технической стороне вроде видимых проводов и плохих декораций отвлечь его от рассказывания истории. Также была причудливая слаженность всех его фильмов и всех этих людей, которыми он себя окружил, что необычно. Вы не видите такой слаженности и в хороших фильмах. Позже я читал его письма, и в них были огромный оптимизм и самоотречение, которым я безусловно симпатизирую. Что-то есть особенное в его странной страсти, его извращенном оптимизме, в людях, которыми он себя окружил, этот его аспект попытаться-сделать-вещи, все это мне в нем нравилось. И неверное восприятие тебя другими людьми. Мне всегда нравилась тема этого».
Вдохновением самого Бертона был старая звезда фильмов ужасов Винсент Прайс, который стал темой его первой короткометражки, а также темой его последнего фильма «Беседы с Винсентом», который Бертон описывает как свободную документалистику. Прайс также играл в «Эдварде руки-ножницы». В центра постоянной компании Вуда были Бела Лугоши, на закате славы, являющий миру последствия алкогольной и морфиевой зависимости, но тем не менее замечательного профессионала, чье присутствие привнесло определенную изюминку в обветшалые будни Вуда, а также тупой круглоголовый экс-борец Тор Джонсон (Джордж Стил), изящная Вампира (Лиза Мари), надменный Бани Брекинридж (Бил Мюррей) и производящий большое впечатление лже-предсказатель Крисвелл (Джеффри Джонс).
«Ребенком я запомнил эту странную группу очень странных людей», - говорит Бертон. – «Это было запоминающимся. Это выжигается в твоей памяти. Что-то вроде «Великолепной семерки». Они словно жили в параллельной вселенной. Они с Белой были как чокнутая королевская семья, ты знаешь? Они видели себя куда выше, чем видели их другие люди, и в этом что-то совершенно очаровательное для меня. Оператор Вуда работал с Орсоном Уэллсом, и Вуд был одержим этим. Он равнял себя с Уэллсом, именно поэтому мы включили эту сцену, в которой Эд встречается с Орсоном Уэллсом в баре. Это очевидно не прямая биография, а память и пересмотр. Я разговаривал с некоторыми людьми, и их истории все отличаются, а также отходят от того, что изначально было на самом деле».
Ландау и Лугоши
Мартин Ландау, которые сыграл Лугоши и был вынужден сидеть в кресли гримера два с половиной часа, чтобы получить необходимый грим, смотрел многие фильмы венгерского актера, который навсегда запечатлелся в памяти людей своими вампирическими чарами благодаря фильму, который стал его звездным часом, «Дракула». Более всего Ландау был впечатлен чувством собственного достоинства Лугоши, как сказал нам актер в отдельном интервью. Из всех видеоматериалов с Лугоши Ландау больше всего потряс ролик из новостей, снятый в наркологическом диспансере, Лугоши шел по одной линии, пожимал руки, улыбался, кланялся в своей утонченной аристократической манере, благодарил персонал больницы, весь одетый в белое. Депп, который согласен, что изюминкой фильма являются отношения между Вудом и Лугоши, сказал, что Вуд дал игнорируемому Лугоши новую жизнь, нанимая его, а присутствие Лугоши укрепило позиции Вуда.
«Для Вуда видеть Лугоши, который был одним из его героев, декламировать его слова, было так важно, его глаза были такими большими, и никого не было в целом мире, кроме него и Белы. В его глазах это было совершенство», - говорит Депп. 31-летний Депп обнаружил себя втянутым в неизбежный контроль с последующими публикациями и фотографиями его во время ареста в компании полиции, после того как он распотрошил диван в отеле. Этот инцидент он хотел бы оставить в прошлом, вежливо и мягко говоря: “Мысль о том, что актер напал на диван, это та мысль, которая может стать большой новостью, это то, что равно по значимости новостям на первой полосе о возможном военном вторжении на Гаити, при котором большое количество мужчин и женщин могут лишиться жизни. Я не вижу баланса, мужик Я думаю, это глупо”. А что Депп не находит глупым, так это то, что, по его мнению, он видит отсылку от Вуда к 90-ым годам в спокойном отношении к сексуальным выборам, именно поэтому. По его словам, трансвестизм Вуда воспринимался прозаично.
Депп в женском
«Этот парень мог прийти домой с работы и надеть свитер из ангоры, туфли на каблуках, юбку и парик. Для него это так же естественно, как для кого-то другого прийти домой и налить себе стаканчик скотча. Он мог прости сидеть так и релаксировать. За пару месяцев до начала съемок я попросил костюмера дать мне кое-что, в чем я мог ходить по дому – туфли на каблуках, юбки, свитера и комбинации. Таким образом я смог почувствовать, каково быть одетым как женщина. К тому времени, как мы начали снимать, я уже мог дать полный газ. Мы снимали на Голливудском Бульваре, и мы тусовались с этими здоровенными, ну, ты знаешь, брутальными рабочими площадки. Стоять там, курить сигарету и разговаривать с ними – это был снос башки. Мне это нравилось, это было весело. Ты видишь, как им некомфортно от этого. Они начинают улюлюкать, они не знают, что им делать. Большинству людей некомфортно с трансвеститом, который, по их мнению, гомосексуальный мужчина. Но что по-настоящему доставляет людям дискомфорт, так это гетеросексуальный мужчина, одетый как женщина. Но это становится широко принимаемым. На самом деле парочка парней наденет парики и будет дурачится с тобой. Однажды я пошел в бар зависать в женской одежде. Я выпивал, курил сигарету. Было очевидно, что я не женщина. Но люди ничего не сказали. Но опять же, это ведь было в Голливуде».
Депп говорит, что особенной работу делали взаимоотношения между людьми в тот период. «Тогда был тот оптимизм, которого нам не хватает сегодня», - говорит он. – «Люди носили пальто и шляпы. Это кое-что значит для меня. Людям было не все равно. В стране был энтузиазм. Это было важным для людей. Это было время невинности. Эдда двигало то, что могут назвать амбициями, но на самом деле это была неудержимая тяга делать фильмы. Ему было дано только то, что было доступно, и он делал фильмы наилучшим образом из ему возможных. Самый тяжелой вещью во время съемок было то, что ты вдыхал больше ангоры, чем кислорода. Ангора летала повсюду. Все были в этой ангоре. Никто не избежал этого».
В конце, говорит Бертон, уникальность намерений, которые привлекали сотрудников к Вуду, заключалась в том, что он очень проникался к актерам. Это и заставляло их относиться с заботой к этому продавцу некачественного товара. Встреча с терпеливой женой, ныне вдовой Вуда Кети (Патриция Аркетт в фильме) все изменила, говорит Бертон. «Они встретились, когда он снимал в Голливуде. Она просто ждала автобус и случайно зашла на съемочную площадку. Самой сильной вещью в этой истории я нахожу момент, когда Кети принимает его таким, какой он есть. Это то, что ты так редко видишь в реальной жизни, - приятие. Для меня это было основополагающим в плане того, чтобы наш фильм не стал осуждающим. Я был очень тронут встречей с реальной Кети. В ней такая грусть. Она была очень влюблена в него, очень предана ему. Она больше никогда не вышла замуж. Она очень пылко говорила о нем. Ты до сих пор слышишь нежность и приятие в ее голосе. Это очень красиво и очень западает в память».
http://www.timburtoncollective.com/articles/ew3.html
Перевод Helga