Интервью Тима Бертона 2005 года на выход "Трупа невесты"
Расшифровка:
Тим: Спасибо, что пришли! *проверяет микрофон постукиванием и картинно выпутывает ноги из шнура*
- Тим, если вернуться назад на 12 лет в тот период, когда ты только закончил делать «Кошмар перед Рождеством», что ты чувствуешь относительно этого, и какие вещи ты продолжил делать в кукольной анимации?
Тим: Я просто так сильно люблю эту технику, и я также заинтересован в создании чего-то более эмоционального, это как история любви, потому что в этой технике есть что-то такое красивое, качество выполненного вручную. Поэтому я искал еще один проект, чтобы сделать его в этой технике, и наш хороший друг Джо Ренфт, которого больше нет с нами, рассказал мне идею одной фольклорной истории под названием «Невеста-труп», и я начал думать о том, чтобы сделать историю любви со скелетами.
- Что технически теперь доступно тебе, но не было доступно в 93-ем?
Тим: Удивительно то, что это по-прежнему та же самая техника с начала кинематографа, она не очень-то изменилась. Я думаю, отличие на этом проекте заключалось в утонченности кукол. На «Кошмаре» мы использовали много сменных голов для смены выражения лица, а здесь множество механизмов, встроенных в их головы. И эти куклы – такие красивые произведения искусства.
- Какого они размера?
Тим: Они высотой 30 сантиметров. Аниматоры вставляли отверточку в ухо, чтобы заставить рот двигаться. У этих кукол поразительное строение. И также использовалось много тканей. А ткани и волосы сложнее всего анимировать, нужно было подыскивать ткани с элементами металла, чтобы ткань держалась, но все же струилась. Но все остальное остается прежним, на самом деле.
- Что было первым шагом осуществления проекта? У тебя был готовый написанный сценарий? Или ты начал с рисунков?
Тим: Первые рисунки появились лет за десять до этого. Я много имел дела с командой – это группа создателей кукол из Манчестера, Англия. Они сделали этих кукол так красиво. Я знаю, что очень важно собрать правильную команду, это создает особенное чувство. Мне повезло найти замечательного со-режиссера Майка Джонсона, и мы собрали вместе замечательную творческую команду людей, которые готовы были работать парочку лет в темной комнате часов по 12 в день. Так что много времени уходит на то, чтобы найти правильную команду людей.
- Все снималось на одной студии?
Тим: Да, в Восточном Лондоне.
- И насчет музыки. Когда ты решил, что включишь музыкальные номера?
Тим: Эта техника настолько музыкальна, даже в плане самого анимирования – это как хореография, я всегда чувствовал, что это связано с музыкой. А Денни всегда был как отдельная часть, как еще один персонаж. То, что будет музыка, пришло довольно рано, и те фрагменты с фортепиано и песнями, и все прочее были задуманы изначально, ведь они уже потом анимировали сцены.
- Ты думал о каких-то определенных музыкальных моделях, определенных музыкальных фильмах?
Тим: О-о-о… Мгновенье я думал об «Унесенных ветром»… *смеется* Нет. Это просто Денни, это просто… Я ходил слушать его музыку в «Оинго-Боинго» в клубы, до того, как я стал делать фильмы. И он всегда наслаждался делать именно музыку скелетов. Я не знаю, как иначе описать это.
- Какую роль в этом фильме сыграли компьютеры по сравнению с «Кошмаром»?
Тим: Небольшую, мы по-настоящему пытались свести это к минимуму. Просто парочку эффектов с дымом и кое-что для композиции. Потому что, опять же, целью было сохранить форму настолько чистой, насколько мы могли. Мы не много делали этого.
- Много ли существует кукольной анимации сейчас, которая бы тебе нравилась? Много ли людей работает в этой технике сейчас, чьи работы бы ты порекомендовал?
Тим: К сожалению, немного. Это как когда я узнал, что Дисней закрывает рисованную анимацию и переходит на компьютеры. Нет ничего плохого в компьютерах, но я считаю, что студии слишком сильно положились на это. Да, «Пиксар» делает хорошие фильмы, которые прежде всего не ради компьютеров, а для того, чтобы… Я надеюсь, что в будущем все будет более открыто к разным формам анимации.
- Ты ранее сказал о том, что хотел сделать более эмоциональный проект. Когда ты думал, например, о трогательном финале, то ты прежде всего думал об эмоциональной составляющей или о том, получится ли у кукол в самом деле передать это?
Тим: *смеется* Это было замечательной задачей, это было одной из тех вещей, которые мы хотели сделать, чтобы увидеть, что куклы могут быть эмоциональны. Но многое исходило от актеров. У нас такой красивый состав актеров. Это был очень низкобюджетный фильм, но все пришли и сделали это. Голоса всегда важны в анимированном фильме, но в этом случае я думаю, что они по-настоящему прошли через это и добавили эмоциональный контекст персонажам, помогли найти то эмоциональное качество, к которому мы стремились.
- Ты говорил о том, что ты делал фильм о Винсенте Прайсе до того, как он умер. Что случилось с этим отснятым материалом?
Тим: Он до сих пор у меня есть. Изначально я пытался найти правильный способ для всего этого, но потом это легло на полку, потому что я ненавижу смотреть на самого себя. Если бы я только мог как-то вырезать себя из всего этого и показать только его, то я был бы рад вернуться и снова посетить это.
Вопрос из зала об отсылках к Диснеевским фильмам.
Тим: Да, у нас много отсылок к Диснею. Например, как в «Золушке», где ей птицы помогали одеваться, мы используем пауков, которые помогают ей одеваться, а вместо сверчка Джемини Крикета у нас червяк в роли ее сознания. Так что да, много отсылок к Диснею *смеется*
- Ты думаешь, люди помнят Питера Лорри?
Тим: Я раньше ведь не знал, кто такой Питер Лорри, но моим вдохновением всегда были мультики от Уорнер Бразерс, и эти рыбки в стиле Питера Лорри, на которых ты смотрел и думал: «Кто это, к черту, такой?» Так что я узнал о Питере Лорри через эти мультики Уорнер Бразерс.
Вопрос из зала о дуализме фильма.
Тим: Да, была идея создать то… как когда ты вырос в Бербанке… создать ощущение жестокого репрессивного общества, которому противостоит мир мертвых, который является символом творческого духа, цвета, энергии. Когда ты вырос в культуре, в которой смерть всегда была табу, мрачной темой, тем, о чем никогда не говорят, а по соседству в Лос-Анджелесе была латиноамериканская культура, где они празднуют День Мертвых с юмором, со скелетами на шестах и прочим. Я всегда считал, что это правильный и красивый способ подходить к этому. В других культурах подобное тоже есть. А культура, в которой я вырос, - это как темная туча, в ней постоянно создается климат страха, нужно все время беспокоиться о чем-то вместо того, чтобы смотреть на вещи более позитивно.
Вопрос из зала от начинающего аниматора о том, как Тим добился такого успеха. Конец вопроса, который невозможно расслышать, смешит Тима.
Тим: Может быть, ты поднимешься сюда, а я посижу в зале? Меня это устроит. Я буду более чем счастлив *смеется* Мне просто повезло делать то же, что ты делаешь, просто рисовать, создавать что-то. В этом большой элемент везения. Я до сих пор не знаю, как все это произошло, потому что я был ужасным студентом и ужасным помощником официанта, и потом ужасным официантом… Здорово просто быть верным твоему увлечению и просто делать - музыку, фильмы, рисование, что-угодно – чтобы поддерживать в себе свою страсть.
- Ты чувствуешь, что теперь появилось больше возможностей для создания не только анимации, но и всех других форм кинопроизводства?
Тим: Да, ты теперь уже можешь делать фильмы собственным телефоном, я полагаю. Так что да, возможностей больше.
Вопрос об одновременном создании «Чарли» и «Трупа невесты»
Тим: Я много побегал туда-обратно, да. Мне очень повезло, что у меня был замечательный со-режиссер Майк Джонсон, который провел большую часть времени в темноте за парочку лет. Это было сложно, но в то же время удобно, потому что оба фильма снимались в Лондоне. Например, Джонни был Вилли Вонкой днем, а ночью – Виктором. Подобное бывало и с Хеленой, и с Кристофером Ли. Эти кроссоверы в результате привели к своего рода достоинствам, преимуществам. Кроме того, это такой медленный процесс, аниматоры иногда получают только 6 секунд фильма за неделю, минимум - несколько секунд, максимум – пару минут в неделю. Так что это совершенно другой процесс.
- Будут ли на ДиВиДи материалы, не включенные в фильм?
Тим: *смеется* Ну да, где-то три четвертых. Нет. Есть кое-что, что, я надеюсь, смогут увидеть, это с актерами. Нет, мы не делали эту хрень в стиле ДримУоркс, когда каждый так художественно показан в процессе озвучки подставленным к персонажу. Это очень компактный видеоматериал, и каждый в нем выглядит как дерьмо – это на самом деле довольно волнующе. Затем ранние тесты с движением арматур. Для меня это первый случай, когда я включаю что-то в ДиВиДи, и я выбрал то, что я нахожу интересным – механика кукол и прочее.
- Расскажи о концепции родителей Виктора. Мне они кажутся словно из классических мультфильмов.
Тим: Для «Кошмара» как для покадровой анимации с фентези-персонажами дизайн персонажей создавать было гораздо проще, потому что это фентези-персонажи. Я всегда нахожу персонажей людей намного более сложными, потому что нельзя быть слишком реалистичным и все такое. Я начал с мысли о том, кто такой персонаж Виктора. Я вернулся в мыслях к моей первой короткометражке «Винсент» и подумал, что это почти как выросший Винсент. Подобное помогло мне создать тон в дизайне некоторых персонажей людей. В какой-то момент я неосознанно подумал, что отец Виктории выглядит как Бургермейстер Мейстербургер. Я старался не слишком много думать об этом, но какие-то пересечения возможны.
Вопрос из зала от ребенка о теме «правильного» и «неправильного» в рисовании.
Тим: Привет! А разве ты не должен быть дома за домашними заданиями? Я очень хорошо помню это чувство, потому что когда ты смотришь на рисунки детей, они все чудесны, а потом, когда ты становишься старше, это выбивают из тебя. В школе тебе начинают говорить: «Ты не должен рисовать так, ты должен рисовать вот так». Меня это очень сильно расстраивало, и я начал думать, что не умею рисовать. Я помню, как сидел на фермерском рынке в Лос-Анджелесе в один день и был очень расстроен. Но тут у меня случилось что-то вроде галлюцинации, и я просто сказал себе: «Мне все равно, я просто буду рисовать так, как я хочу». Это был момент, который изменил мою жизнь. Ты должен выучить много вещей, но ты должен всегда оставаться верным самому себе. Это трудный баланс, но ты всегда должен помнить об этом.
Вопрос из зала о том, почему Тим постоянно работает с одними и теми же людьми.
Тим: Ты просто пытаешься поделиться чувствительностью. Я имею в виду, на каждом фильме ты никогда не работаешь только лишь с теми же самыми людьми, всегда есть свежее… мясо… или как говорят?
- Кровь.
Тим: Свежая кровь. С Джонни всегда весело, потому что он скорее как Лон Чейни или Борис Карлофф, а не актер главных ролей. Он любит трансформироваться. С этим очень весело иметь дело, это то творческое, что есть в процессе – пытаться делать новое с теми же самыми людьми. Уже существует понимание, которое очень помогает, потому что у меня иногда есть проблемы с тем, чтобы заканчивать предложения. И ты начинаешь махать рукой – а они тебя понимают. Но опять же, в случае с конкретно этим фильмом я работал с людьми, у которых такие замечательные голоса – Джонни, Хелена, Кристофер Ли, Майкл Гаф, все они – Эмили Уотсон, Ричард Грант, все голоса, которые в этом фильме, чудесны, так что, опять же, мне очень повезло, и мы пытались сохранить… Многие люди, которые делают анимационный фильм, ссорятся, потому что ты делаешь что-то двадцатый, тридцатый, сороковой раз подряд, и некоторые аниматоры, как те, каким был я, начинают злиться. Мы пытались сохранить все более спонтанным, дать игре больше жизни.
- Ты делал для фильма что-то с движением актеров, чтобы получить чувство движения?
Тим: Нет. Все, что мы сделали, - это показали им их кукол. Это все, что у них было. Но я думаю, что это помогло им сформировать персонажей. Мы создали этих кукол задолго до того, как выбрали актеров. Поэтому это было так странно, когда все кончилось тем, что Джонни выглядел как кукла Виктор. А голос Альберта Финни так идеально подошел его кукле. Это как странная карма.
Вопрос из зала, вероятно, о письменных пометках.
Тим: Да, я всегда делаю это, я записываю что-то на клочках туалетной бумаги или на спичечных коробках – обычно хватает места. Я всегда делаю эти маленькие истории, записываю, чтобы не забыть.
- Выйдет ли «Труп невесты» как книга?
Тим: Нет, я не думаю. Просто потому, что процесс создания этого – такой красивый процесс, столько чудесных художников работали над этим: аниматоры, скульпторы, создатели кукол – все. В этом красота этого: ты в киноиндустрии, но в то же самое время это дает тебе возможность осознавать, что ты все же внутри формы искусства. Мы скорее бы сделали книгу, которая покажет процесс создания этого. Я бы нашел интересным показать художников за их работой.
Вопрос из зала о куклах.
Тим: Да, в том, как эти куклы построены, - искусство и мастерство. Как я уже говорил, если вы снимете их лица, то там внутри словно человеческие внутренности, это как андроид, как сложный робот. Опять же, мы стремились к тому, чтобы… Один из моих самых любимых моментов – когда ты видишь, как два персонажа смотрят друг на друга, на крупном плане, и ты видишь малейшие движения их глаз – это так красиво и так реально. Как я уже сказал, если бы вы увидели этих кукол и прикоснулись к ним, вы бы узнали, как они красивы и тактильны. Как бы я хотел, чтобы у меня была одна с собой! *смотрит за креслом* Надо носить с собой всегда! *показывает под мышкой*
Вопрос из зала, вероятно, о процессе создания проекта.
Тим: Самый простой способ для меня объяснить это – «Кошмар» для меня был в гораздо большей степени полностью продуман в плане дизайна, для меня все в моей голове было полностью продумано, закончено и представлялось во плоти. Мне все было ясно, не было множества вариантов – все было ясно. В этом же случае это было скорее как органический процесс, я разрабатывал что-то на протяжении всего времени, я видел отснятые сцены и что-то писал. Это не было основано на чем-то уже готовом, как было с «Кошмаром». И я был намного больше лично вовлечен в это, потому что это было скорее как органический процесс – этот конкретный проект.
Вопрос из зала о сравнении анимации и живой игры.
Тим: Очевидно, что фильмы с живой игрой актеров – более мгновенны. Решения должны приниматься быстро, все более спонтанно. Куклы же не прыгают и… *смеется* Как я уже сказал, всего 6 секунд за неделю…парень крутит все это в ухе и… Это немного другой процесс, и также анимация требует больше раскадровок, сотрудничества между Майком и мной, и… Ты можешь гораздо больше планировать все. В этом различия. Я надеюсь, что, может быть, мы сняли несколько хороших кадров за неделю, вместо того, чтобы пытаться найти время отсмотреть все отснятое. Но если исключить все это, то есть такая же съемочная площадка, и она освещена, и это дает тебе эту простую силу. В этом смысле это так же, как и фильм с живой игрой. Но только в по-настоящему медленном времени *смеется*
- Вы использовали цифровые камеры?
Тим: Да, мы использовали цифровые камеры, что помогало аниматором строить их сцены, делало все немного легче, с ними они могли немного лучше видеть, куда они направляются. Они могли пойти в лабораторию и посмотреть, если что-то идет не так – «Вот дерьмо, здесь не так!» - и исправить это, вместо того, чтобы переделывать все сначала. Так что это помогало им.
Вопрос из зала, смысл понять невозможно.
Тим: Оба очень хороши. Именно поэтому они там.
Вопрос из зала, вероятно, о выборе средства мюзикла.
Тим: Я думаю, что в настоящее время это проблема – стало слишком много… это как… Мюзикл «Как Гарри встретил Салли», мюзикл «Неспящие в Сиэттле»… Мюзикл «Всякая хрень»… *смех* Это уже проблема, я думаю. В общем… Да.
Вопрос из зала, смысл понять невозможно.
Тим: Я вырос в любви к Рею Харрихаузену и его фильмам, я каждое Рождество смотрел «Олененка Рудольфа Красный Нос». Это и было самым главным в той форме анимации – это остается с тобой. Поэтому я сделал «Винсента» так. Есть в этом что-то, что я нахожу… Опять же, это удивительный процесс. Я имею в виду, все формы ценны, они все могут быть красивыми, но к этой форме у меня особенная любовь.
- Я заметил, что Виктор играет на рояле под названием «Харрихаузен».
Тим: Несколько месяцев назад, когда мы заканчивали производство, Джонни и я поехали в дом Рея в Лондоне и встретились с ним впервые. Он такой удивительный человек, и хотя он уже не делает это, он по-прежнему удивителен. А потом он посетил нашу съемочную площадку и встретился с аниматорами «Трупа невесты». Это было таким подарком – люди провели в темной комнате пару лет, и тут открывается дверь и входит Рей Харрихаузен. Я думаю, что это стоило того, чтобы делать всю эту работу.
Вопрос из зала, смысл понять невозможно.
Тим: Я не знаю. Это замечательная книга, но… Я не уверен. Я не знаю.
Вопрос из зала, смысл понять невозможно.
Тим: Я всегда чувствовал благодарность за мое происхождение из анимации – что тоже является частью кино - потому что тебе в процессе создания фильмов нужно рисовать персонажей и раскадровки. Таким образом, у тебя есть за плечами весь полный опыт, который требуется для создания фильмов. Это учит тебя композиции. Для меня это было куда более ценно, чем если бы я ходил в нормальную киношколу. Так что это нельзя отделять – это все разные части одного и того же.
Вопрос из зала об отсылках к среде романа «Девид Копперфильд».
Тим: Что? Прости? *ведущий панели поясняет* Я подумал, ты имеешь в виду фокусника Девида Копперфльда, и я подумал: «Что, к чертям, происходит»?! Потому что такой отсылки я не припомню. Нет. Опять же, просто это тоже показывает жестокое, бюрократическое, репрессивное общество, которое мы обыграли, противопоставив ему Землю Мертвых.
Вопрос из зала о сотрудничестве Тима и Денни и, возможно, о том, научил ли Денни Тима музыке.
Тим: Нет, нет, нет, я не музыкант. Но мы так много работали вместе, что он очень рано вступает в проект, как в этом случае. Он просто понимает это. Я думаю, именно поэтому мы по-прежнему работаем вместе. Как я уже говорил, он делал скелетную музыку еще в клубах в конце 70-ых.
- Я думаю, что время вышло.
Тим: Спасибо, что пришли! Большое спасибо! Большое спасибо!
перевод - Helga
текст принадлежит ресурсам burtonland.ru и johnnytim.com , при использовании необходимо указывать источник
