Дина перевела уже много интервью в поддержку Суини Тодда, и во всех одна и та же картина - парни разговаривают друг о друге. О том, как Джонни поет и как он переживал об этом, а Тим - нет. О том, как Тиму приятно и забавно было наблюдать Джонни на площадке во время съемок. О том, как Джонни обожает смотреть на Тима во время работы, потому что тот энергичен, придумывает что то новое, веселится, любуется им, Джонни и так далее. Они говорят о том, как их отношения участвуют в съемках и подготовке фильма, как они без слов понимают друг друга, и как велика заслуга каждого из них в жизни и творчестве другого.
Это основа и 90% всего того, что они говорят в интервью. Плюс смех, шутки, приколы, и какие то крохи информации о фильме и подготовке.
Им хочется говорить о друг о друге. Хвалить друг друга. Любоваться.
Когда еще, как не в публичных мероприятиях, они могут максимально выразить свои чувства так, чтобы это увидели и поняли другие.
Каждый художник, по сути, эгзбиционист. Он стремится выразить себя, показать свои чувства, свое видение, максимально выказать свою  душу. Иначе он не был бы художником, артистом и так далее.
Конечно же, наши стремятся показать себя, свои чувства. Это естественно для них.
вот это, насколько искренне и откровенно:

Здесь же, в этой фразе Тима, есть интересные слова:
Это один  из моих любимых персонажей, определенно. Я думаю, это комбинация наших обсуждений персонажей такого рода на протяжении так многих лет. То есть, Тим говорит нам, что Суини - это персонаж, созданный из их с Джонни обсуждений каких то людей, возможно и их самих, персонажей из искусства, о которых они говорили на протяжении многих лет.

Тим не перестает хвалить Джонни.
Я думаю, что он долго уговаривал его начать петь.
Думаю, что вся эта постановка мюзикла, именно мюзикла, ведь можно было снять фильм по сценарию Суини Тодда, была задумана ими для того, чтобы раскрыть в Джонни этот дар - петь. Чтобы он смог сделать этот шаг.
Поэтому на протяжении всего промо Тим не перестает хвалить, в самых сильнейших эпитетах, пение Джонни

Одно из сотни выражений лица Тима, когда он смотрит свой фильм (Суини Тодд)

И снова скажу - все интервью Тима и Джонни в поддержку СТ, все как одно - о них самих. Они говорят друг о друге. и все. крохи инфы о фильме.

небеса уже разверзлись, и почти что зверзлись обратно)))
это я о недавних событиях в жизни поклонников Джонни

о да.
и много других слов об этом же
сыграть похотливую леди, если Тим попросит
сыграть секс с муравьедом, если Тим попросит
остается надеяться на благоразумие Тима))

Перечитывала топик, и особенно вот это меня задело. Стало просто любопытно что и как, и накопалась интереснейшая статья об исторической личности Суини Тодда.

Автор: Марк Гриббен (Mark Gribben)

Оригинал этого текста на английском языке можно прочитать в "Библиотеке преступлений" (Crime Library).

Новый фильм-кошмар производства BBC снова возвратил к жизни демона-цирюльника. Голливудский репортёр Рей Беннетт (Ray Bennett) весьма лестно отозвался об этом фильме. "Рей Уинстон (Ray Winstone) играет Суини Тодда, мифического демона-цирюльника с Флит-Стрит, который стал популярным после бродвейского мюзикла Стивена Зондхайма (Stephen Sondheim) 1979 года, яркого и страшного одновременно". По словам Беннетта, актёры второго плана - Эсси Дэвис (Essie Davis) в роли миссис Лаветт, Том Харди (Tom Hardy) в роли юного полицейского с Боу-Стрит, Дэвид Бредли (David Bradley) в роли отца Тодда и Дэвид Уорнер (David Warner) в роли судьи Филдинга - "делают почти невозможное, чтобы соответствовать Уинстону, который проникает в сознание сумасшедшего, чтобы понять, почему он стал таковым".

В предисловии к музыкальному триллеру Стивена Зондхайма "Суини Тодд, демон-цирюльник с Флит-Стрит" (Sweeney Todd, the Demon Barber of Fleet Street) драматург Кристофер Бонд (Christopher Bond) начинает обращение к читателям со слов: "Суини Тодд является полнейшим вымыслом". На протяжении двух столетий театралы ужасались деяниям Суини Тодда, убийцы-цирюльника, который умертвлял своих клиентов ударом бритвы, а затем его любовница готовила из останков начинку для вкусных мясных пирогов, но было точно неизвестно, правдива или нет эта история.

Задолго до появления Фредди Крюгера и даже Джека-Потрошителя существовала легенда о демоне-цирюльнике с Флит-Стрит, и большинство читателей сходились во мнении, что она является именно ей - легендой. Предположение Бонда о том, что Суини Тодд - выдумка, верно только в единственном аспекте: мюзикл Зондхайма, который с фурором игрался по обе стороны Атлантики, - это вымышленное изложение жизни Суини Тодда.

Зондхайм, написавший музыку и стихи, и драматург Хью Уилер (Hugh Wheeler) адаптировали более раннюю пьесу Бонда, который, в свою очередь, основывался на ещё более старой пьесе Джорджа Дибдина-Питта (George Dibdin-Pitt). Основой для мелодраммы Питта стало современное ему описание ареста, суда и казни Тодда. Бонд утверждал, что хотя Флит-Стрит долгое время являлась пристанищем для многих сомнительных и неприятных персонажей, "никто не нашёл даже малейшего доказательства существования там демона-цирюльника".

Вот почему мы считаем Бонда драматургом, а не исследователем.

Демон-цирюльник Суини Тодд - это английская страшилка, персонаж, которым дети пугают друзей и малышей. Непослушным мальчишкам сообщают, что за непослушание на них нападёт Суини Тодд и приготовит пирожки с их мясом.

Для большинства людей демон-цирюльник, который использовал тайную дверцу и стул с секретом, чтобы убивать клиентов, является просто городской легендой. Конечно же, ведь в связанные с ним события почти невозможно поверить. Приписываемые Тодду деяния объясняют обычными человеческими страхами: быть атакованным в тот момент, когда ты наиболее уязвим, и стать чьей-то пищей или же самому съесть кого-то, не зная о том. Кто не испытывал трепет, сидя в кресле брадобрея или парикмахера, который достаёт свою прямую бритву, затачивает её на ремне, а потом подносит сзади к вашей шее? Или кто не откусывал от гамбургера и удивлялся, откуда внутри волосы? Итак, долгие года легенда о Суини Тодде передавалась от поколения к поколению, и люди были склонны считать её полной выдумкой.

Но ведь большинство мифов и легенд основываются на реальных событиях, и Суини Тодд не является исключением. Сумасшедший цирюльник действительно существовал, у него действительно была ловушка и бритва, которой он убивал клиентов, и он действительно делал из трупов начинку для пирогов. Это доказало упорное и длительное исследование британского писателя Питера Хейнинга (Peter Haining). Жизнь и поступки Тодда были далеко не так романтичны, как показал Зондхайм, но кто был бы согласен заплатить за просмотр фильма или мюзикла о серийном убийце-психопате, если бы не были добавлены некоторые детали истории?

Но тем не менее, основой является реальная история демона-цирюльника с Флит-Стрит. Мало романтичного или мелодраматического было в жизни Суини Тодда и во времени, в которое всё происходило. Тодд был аморальным, жестоким человеком, жадным до денег, и он не брезговал убийствами, чтобы добыть их.

В Лондоне 18-го века жизнь не стоила очень дёшево. Индустриальная революция привела беженцев из отдалённых графств в поисках работы в большой город, ещё не оправившийся от эпидемии чумы, не восстановленный - физически и морально, и популяция сильно выросла. Повсюду была нищета и разруха, а классовое расслоение стало весьма заметным.

К началу индустриальной революции в Лондоне обозначились три класса: джентри (титулованные землевладельцы), купцы (владельцы магазинов и предприятий) и рабочий класс, который был самым многочисленным из всех трёх. Рабочие же делились на тех, которые работали на фабриках или в торговле, и на тех, кто кормился обслуживанием прочих классов. Кроме того, существовал низший класс, включавший в себя нищих, воров, проституток и иных преступников. Переход из класса в класс был почти невозможен - если только по низходящей, и большое количество рабочих было вынуждено нищенствовать или преступать закон.

Хотя город и выжил после эпидемии чумы конца 17-го века, болезни в Лондоне были широко распространены, так как санитарные условия были далеки от идеала. Темза считалась самой грязной рекой в Европе: нечистоты и производственные отходы бездумно сливались прямо на улицы. Оспа, чума, лихорадка и чахотка были наиболее частыми причинами смертей - за исключением несчастных случаев.

Чтобы выжить, целые семьи, включая детей, были вынуждены работать за гроши на заводах и фабриках, наводнивших город. Крошечные комнаты в домах, сдаваемых в аренду, делились дюжинами семей, что создавало атмосферу нищеты и хаоса. Воры, бандиты и вымогатели заполонили столицу, и никто не осмеливался пройтись по улицам ночью, опасаясь за свою жизнь.

Чарльз Диккенс описал жизнь рабочего класса Лондона в романе "Оливер Твист": "Улица была очень грязная и узкая, а воздух насыщен зловонием. ...пьяные мужчины и женщины буквально барахтались в грязи, а из некоторых дверей выходили крадучись какие-то дюжие подозрительные парни, отправлявшиеся, казалось, по делам не особенно похвальным и безобидным".

Кровавое дело

Англичане всегда имели двойственное отношение к букве закона. Основные законы, на которых базировалась жизнь общества, основывались на моральных устоях конкретного времени, а представители власти не испытывали желания фиксировать факты преступлений в письменном виде. Лондон был криминальным раем, поскольку подача иска на преступника являлась обязанностью жертвы. С тех пор, как за воровство стали карать смертью, преступники предпочитали убивать своих жертв, поскольку наказанием за убийство также было повешение, а мёртвые не могли дать свидетельские показания.

Первая попытка введения официального закона в Британии была осуществлена в конце 10-го века, во времена короля Эдгара. Эдгар поделил страну на графства и поставил над каждым чиновника для сохранения Королевского Мира. Эти "судьи графства" ("shire reeves", позже сокращено до "sheriff" - то есть, шериф) мало следовали законам страны, и, как и шериф Ноттингемский из легенды о Робин-Гуде, содействовали общей коррумпированности. Позже обязанность охраны закона легла на армию, что выдвинуло шталместеров ("Masters of the Horse"), или констеблей, на сцену и позволило им определять границу законного. Но эти констебли были слишком плохо вооружены для того, чтобы бороться с массовыми волнениями.

После Реставрации Чарльза II лондонские констебли были заменены на так называемых "Old Charlies", военных пенсионеров, которые патрулировали городские улицы по ночам. На протяжении двух столетий эти люди вызывали гнев лондонских низов и демонстрировали полную неспособность поймать преступника или предотвратить само преступление. В конце 1600-х парламент решил, что вор должен ловить вора, и ввели систему премий, по которой за поимку вора полагалось 40 фунтов. Это привело к тому, что огромное количество воров "сдавало" своих собратьев, и к последующему выдвижению главаря лондонских воров Джонатана Уайлда (Jonathan Wilde), ставшего главой правоохранительных органов города.

Уайлд был нанят для поимки воров и для возвращения собственности законному владельцу. Джонатан взялся за дело, меняя законы по-своему, поднимая награду за выдачу преступников и создав систему вымогательств, обязывающую владельцев украденной собственности делиться частью возвращённого с ним. Уайлд создал ведомство потерянной и украденной собственности и должность министра в оном, став мультимиллионером до того, как обманутый парламент сместил его в 1725 году. За должностные преступления Уайлд был повешен.

В 1748 году Генри Филдинг (Henry Fielding), который из-за давления правительства был вынужден отказаться от роли успешного автора, драматурга и критика, был назначен верховным судьёй Мидлсекса и Вестминстера и возглавил главный уголовный полицейский суд на Боу-Стрит. Филдинг нанял некоторое количество крепких людей, которые помогали ему поддерживать закон и порядок, и создал первую в городе оплачиваемую, профессиональную полицию. Полицейские с Боу-Стрит были способны добраться до места преступления за 15 минут и за это получили прозвище "бегуны с Боу-Стрит" ("Bow Street Runners").

Но им было весьма сложно идти против течения. "Бегуны с Боу-Стрит" никогда не превышали числом 15 человек, а к моменту их появления более 30000 человек пробавлялись воровством, как пишет Пол Джеффрис (H. Paul Jeffries) в "Кровавом деле" (Bloody Business), увлекательной истории Скотланд-Ярда.

"Лондонцы жили в мире, где жестокость, беспорядок и бесчеловечные наказания были обычной частью существования," - сказала Дороти Джордж (Dorothy George) в 1930 году.

Таким был мир, в котором в 1748 году родился Суини Тодд.

Суини Тодд был единственным ребёнком рабочих с шёлковой фабрики, влачивших жалкое существование в трущобах Лондона. Родители Тодда пили запоем, джин стал самым главным в их жизни, и Суини быстро понял, какое место он занимает в сознании отца и матери.

Суини был не одинок в своём положении. Джин, который незадолго до описываемого времени начали завозить в Англию из Нидерландов, становился настоящим наркотиком для народных масс. Уильям Хогарт (William Hogarth), автор гравюр, часто новивших нравоучительный характер, продемонстрировал отношение высших слоёв к выпивке в своей работе "Джинный переулок" (Gin Lane), на которой изображена полуобнажённая пьяная женщина, забывшая о своём ребёнке, который падает головой вниз прямо из её рук. На заднем плане "Джинного переулка" сгрудились ветхие дома, и дьявольский управляющий ломбардом вместе с владельцем похоронного бюро являются единственными преуспевающими предпринимателями в этой местности. Истощённый, полуживой человек-скелет сидит в пьяном ступоре напротив своей жены-алкоголички.

Изготовленный из дешёвой пшеницы и перебродживших ягод можжевельника, джин был отчасти ответственным за рост преступности и низкий уровень жизни в Лондоне, где заводики, производящие джин, часто давали объявления: "Напейся за пенс, вдребезги напейся за два пенса, чистая солома обеспечена". Пиво, вино и херес были весьма дороги для рабочего класса, но Хогарт, в противопоставление своей гравюре "Джинный переулок", создал другую ("Пивная улица"), изображающую счастливых, здоровых людей, пьющих пиво, среди чистоты и спокойствия, а рядом - обветшавшие конторы владельца похоронного бюро и ломбард.

"Джин считался напитком простых людей, - писал Дэвид Хьюстон (David Hughson) в 1806 году в своей "Истории Лондона" (History of London). - Он, по существу дела, был болезнью бедняков, такой дешёвый, такой согревающий и приносящий забвение о холоде и страданиях".

Колин Уилсон (Colin Wilson) сообщает, что в год рождения Суини Тодда в Англию было импортировано 8 миллионов галлонов джина (более 35 миллионов литров), по 14 галлонов на каждого лондонца (более 60 литров). Росло потребление джина, а вместе с ним - преступность и жестокость. "Жалость была странной и высоко ценимой эмоцией," - писал Кристофер Хибберт (Christopher Hibbert) в своей книге "Причины его мучений" (The Roots of Evil). - Нежеланных детей оставляли прямо на улице, чтобы они там погибли, или бросали в навозную кучу или канализацию; пытка животных стала популярным развлечением. Швыряние кошек, травля медведей и быков были столь же распространены, как и метание различных предметов в петухов".

Несчастное детство

Суини Тодд явно не мог похвастаться счастливым детством, которое рано закончилось из-за того, что Суини был вынужден устроиться на работу, помогая своим родителям наматывать шёлковую нить на бобины для последующей отправки на ткацкие фабрики. Сама же семья Тоддов отнюдь не могла себе позволить одежду, в изготовлении которой они принимали участие. Лён и шерсть, но никак не шёлк, составляли основу их гардероба. А изношенная одежда была единственной собственностью Тоддов. "Нищета и уровень жизни некоторых из этих людей были просто невообразимыми; как правило, семья ютилась в комнатке с минимумом мебели и одежды. Жалкие лохмотья на их телах составляли значительную часть их имущества," - написал один из авторов того времени о работниках шёлковой фабрики.

Юный Суини вырос неподалёку от печально известного Тауэра, который в те времена был превращён в музей и королевский зверинец. Хейнинг сообщает, что Суини проводил всё свободное время в Тауэре, где, как зачарованный, смотрел на выставленные на всеобщее обозрение орудия пыткок, слушал истории служащих замка и любовался жестокостью, с которой работники зверинца относились к своим пленённым питомцам. Его склонность к жестокости получила развитие в 1758 году во время бунта рабочих шёлковой фабрики, когда нищие труженники, доведённые до ярости из-за ввоза дешёвого ситца, вышли на улицы и устраивали нападения на женщин, одетых в недорогие хлопковые одежды, импортированные из Индии.

С точки зрения всех исследователей, современных Тодду или нам, мать любила Суини, но отец избивал и игнорировал его. Но чувства матери, тем не менее, оставались безответными: "Она ласкала, целовала меня и называла милым мальчиком, - заявит Тодд на суде. - Но позже я почувствовал себя достаточно сильным, чтобы придушить её. Какого дьявола она дала мне жизнь, если у неё даже не было достаточно денег, чтобы позволить мне наслаждаться жизнью?"

Переломный момент в жизни Суини наступил, когда ему было 12 или 13 лет. На дворе была одна из самых холодных лондонских зим за всю историю города, и сотни бедняков умирали от холода в своих домах и на улицах. Но для родителей Тодда зов джина был важнее, чем холод, и однажды вечером они вышли на улицу, оставив Суини одного. Больше они не вернулись.

Вряд ли родители осознанно бросили своего единственного сына. Хейнинг предполагает, что они отправились на поиски алкоголя, может, даже раздобыли его, но замёрзли насмерть. На вопрос, который ему задали после ареста, Суини Тодд ответил так, давая оценку своего рождения и собственной семьи: "Церковь, в которой меня крестили, сгорела на следующий день, и все церковные книги сгорели. Мои мать и отец мертвы, кормилицу повесили, а акушер перерезал себе горло".

Остаётся загадкой, как мальчик умудрился выжить, но следующие записи, касающиеся Тодда, показывают, что юношу отправили в местный приход, в котором сирот обучали ремеслу.

Всё могло бы пойти совсем по-другому, если бы приходской священник нашёл другого ремесленника, нуждающегося в подмастерье. В любом случае, чтобы стать Кровавым Кузнецом с Боуэл-Стрит, нужно пройти иной путь, нежели выпавший демону-цирюльнику. Но Суини, вскоре после попадания в приход, отправляют в подмастерья к ножовщику, который занимался, кроме всего прочего, изготовлением и заточкой ножей и бритв.

Мастеровой, метко прозванный Джоном Крюком (John Crook), держал магазинчик под вывеской "Пистол и Ко" (Pistol and C) на улице Грейт-Тернстайл в лондонском районе Холборн. Там продавалось всё, что угодно - от столиков до игры в нарды до пороха, но основным направлением были различные лезвия, ножи и бритвы. В 18 веке подмастерья были практически рабами своих хозяев, и рукоприкладство со стороны учителей-мастеров считалось нормой. Ученики жили в ужасающей нищете, а сироты, которые были вынуждены постоянно находиться при хозяине, испытывали наиболее жестокое отношение.

"Каждый, мастер или ремесленник, мужчина или женщина, домовладелец или квартиросъёмщик, кто производил пищу, изделия или был управленцем, мог взять себе подмастерье, - писала Дороти Джордж. - Всё, что было заработано трудом подмастерья, изготавливалось ли это для хозяина или для третих лиц, становилось собственностью хозяина".

Отношение властей к подмастерьям времён Тодда было таковым: "Хозяин мог обладать жестокостью тигра... но лишь немногие обращали на это внимание. Львиная доля тех, кто берёт себе нищих учеников, сама является беднейшей и наиболее бесчестной, а значит, множеству детей низшего класса уготовано не только голодать и расти, не обучаясь никакому мастерству, но и встать на воровской путь и красть для своего хозяина, а вслед за этим - попасть на виселицу".

Юный Суини Тодд также попал в эту ловушку, когда через два года после того, как он оказался у Крюка, подмастерье был арестован за мелкую кражу. Детали преступления неизвестны, поскольку не фиксировались письменно, вопросом остаётся, был ли Крюк жертвой или соучастником. Суини должен был попасть на виселицу за воровство, но, поскольку ему было всего 14 лет, судья из Олд Бейли (центрального уголовного суда в Лондоне) пожалел сироту и приговорил его к пяти годам заключения в Ньюгейтской тюрьме (её здание находится как раз по соседству с Олд Бейли). Такое милосердие к Суини Тодду было совершенно необычным. Детей, пойманных на карманном воровстве, вешали даже за такую малость, как украденный носовой платок, любая магазинная кража также каралась смертью.

Ньюгейтская тюрьма

Наказание и раскаяние, а не исправление и перевоспитание, были ключевыми понятиями пенитенциарной системы того времени. Сталкиваясь с растущей преступностью, власти наносили ответные удары с особой жестокостью. Считалось, что наказание должно быть сдерживающим фактором, поэтому обычным делом являлись суровые наказания за незначительные правонарушения. После суда преступников передавали "цирюльникам-хирургам" (в те времена цирюльники были не простыми брадобреями, но и выполняли несложные хириргические операции, например, пускали кровь, рвали зубы и т.п.; цирюльни были практически единственным местом, в котором было возможно изучение хирургии) для вскрытия, поэтому зачастую они испытывали нечеловеческие мучения перед повешением. Прижигание калёным железом и пытка на быде были вскорости запрещены, но лишь потому, что огромное количество преступников не позволяло проводить эти действия с должной эффективностью. Позже виселицы были оснащены металлическими клетками, в которых, в качестве предостережения другим, находились гниющие трупы казнённых преступников, и, по словам Уилсона, вполне не было ничего необычного в том, чтобы тело виновного швырнули на порог жертвы в знак свершившегося правосудия.

Ньюгейтская тюрьма была унылым, зловещим местом в западной части Лондона; её здание ныне принадлежит центральному уголовному суду, известному как Олд Бейли. В этой тюрьме содержались совершенно разнообразные заключённые, от детей-карманников до старых сводниц. Соответсвуя теории наказаний того времени, Ньюгейт не был предназначен для исправления кого-либо. Тюрьма погрязла в коррупции, и только заключённые, имеющие доступ к деньгам, могли рассчитывать на некоторое снисхождение со стороны тюремщиков. В глазах общества заключённые были почти что животными в зверинце. В 18 столетии весьма распространённым развлечением было созерцание несчастных жителей тюрьмы в их клетушках 9 на 7 футов (примерно 2,7 метра на 2,1 метр) за три шиллинга входной платы. Именно такое посещение Ньюгейта впечатлило Диккенса видом юных заключённых и вдохновило на написание "Оливера Твиста".

В заключении Сиуни Тодду удалось убедить тюремного цирюльника, тоже заключённого, что его предыдущее ученичество у ножовщика делает юношу идеальным подмастерьем для цирюльника. Сироте было важно найти какие-то средства для существования, поскольку преступники были обязаны платить взятки своим охранникам даже для удовлетворения простейших потребностей. Тот, у кого не было ни гроша, вскоре стал бы в Ньюгейте гол и голоден.

Цирюльник Пламмер (Plummer), который провёл в тюрьме четыре года за растрату к тому моменту, как Суини Тодд получил свой срок, нашёл свою нишу в тюремном социуме - благодаря большому количеству обеспеченных заключённых, которые всё ещё время от времени баловали себя гладким бритьём. Пламмер согласился взять Суини Тодда в ученики и делил с ним свой скудный заработок. Одной из обязанностей цирюльника являлось бритьё заключённых перед их казнью, и Тодд частенько помогал ему в этом. Парочка справлялась с задачей прекрасно, оба не отличались принципиальностью и порядочностью, и Суини Тодд перенял от Пламмера не только мастерство цирюльника, но и секрет очистки карманов лежащих перед ним клиентов.

Как часто, должно быть, ожесточённый и озлобленный юный Суини Тодд с нетерпением разглядывал обнажённые шеи своих клиентов, представляя, как сверкающее лезвие разрезает кожу. Когда закончились пять лет, проведённые за каменными стенами Ньюгейтской тюрьмы, ненависть Тодда к стоящим выше его по классовой лестнице возросла до неведомых вершин, и Суини решил начать сведение счётов, как только станет свободным человеком.

Освобождённый из тюрьмы в 19 лет, Суини Тодд теперь имел навык в ремесле и жедание мстить обществу. Для начала он основал дело как цирюльник, перемещающийся с места на место, став одним из бесчисленных городских "цыган", занимавшихся своим ремеслом на любом свободном клочке земли. "Свободные цирюльники" ревниво охраняли свою территорию, и в газетах того времени частенько появлялись сообщения о драках, возникающих на этой почве и нередко заканчивающихся кровавой резнёй.

Найдены косвенные доказательства, что так называемый демон-цирюльник совершил своё первое убийство именно будучи "в свободном полёте". Хотя не осталось никаких записей, сообщающих, был ли Суини Тодд женат, Хейлинг обнаружил утверждения, что цирюльник сожительствовал с женщиной весьма распущенных нравов. Очевидно, Тодд был очень ревнив, и, когда однажды вечером пьяный мужчина, решивший побриться, поведал ему, что испытывает благосклонность женщины, по описанию похожей на любовницу Тодда, демонический цирюльник впервые использовал свою бритву как орудие убийства.

"Моей первой жертвой был молодой джентельмен на углу Гайд-Парка, - позже признавался Тодд. - Я его располосовал от уха до уха".

Лондонские газеты сообщали: "Наиболее заметное убийство было совершено в следующей манере посредственным брадобреем, который жил на углу Гайд-Парка и ревновал свою жену... Молодой джентельмен, по воле случая зашедший в парикмахерскую, дабы побриться и привести себя в порядок, и будучи в подпитии, рассказал, что видел симпатичную девчонку, которая оказала ему благосклонность прошлой ночью, на Гамильтон-Стрит, и, кроме того, описал эту девушку. Цирюльник, решив, что речь идёт о его жене, впал в безумие, перерезал молодому джентельмену горло от уха до уха и скрылся".

Суини Тодд сумел уйти от "бегунов с Боу-Стрит" и никогда не представал перед судом за это преступление. Инцидент, тем не менее, положил конец его отношениям с девушкой, и ему, безусловно, какое-то время пришлось практиковать в другом месте.

Цирюльня на Флит-Стрит

Через несколько лет после первого убийства Суини Тодду удалось скопить достаточно денег, чтобы купить цирюльню на Флит-Стрит неподалёку от ворот Темпл Бар, на пересечении улиц Стренд и Флит-Стрит. Выбор улицы Флит был неожиданным, ибо цирюльники обычно не практиковали в этой части города. Вероятно, Тодд просто не мог себе позволить приобрести помещение под цирюльню в более подходящем районе Лондона и стал одним из немногих брадобреев на Флит-Стрит, что гарантировало меньшую конкуренцию.

Судя по старым картам Лондона, церковь святого Дунстана и цирюльня Суини Тодда располагались на северной стороне Флит-Стрит, буквально в нескольких кварталах от Королевского судного двора. Феттер-Лейн проходила с востока, а Ченсери-Лейн - с запада, образуя узкий треугольник, вершиной которого был дом, в коем находилась цирюльня Суини. Через квартал от Ченсери-Лейн лежал Белл-Ярд, проходящий через Темпл Бар и образовывавший перпендикуляр к Флит-Стрит и Стренду.

Церковь, находившаяся по соседству с цирюльней Тодда, перестраивалась несколько раз вплоть до 1785 года, и после одной из реконструкций занимала больше, чем обычно, места в своём узком промежутке между домами. Под церковью были проложены забытые и почти не используемые туннели, некоторые из которых в своё время стали погребальными катакомбами для умерших прихожан. Один из туннелей оказался случайно выкопан под 45-градусным углом к церкви, пересекая таким образом Ченсери-Лейн между Белл-Ярдом и Флит-Стрит. Тодд где-то разузнал об этих туннелях - теперь уже невозможно узнать, было это до или после того, как он снял помещение в доме №186 по Флит-Стрит.

Позже Флит-Стрит станет известна как сердце прославленного лондонского газетного сообщества, но в те времена, когда Суини Тодд арендовал там свою цирюльню в 1785 году, это место было настоящим раем для пьяниц, шлюх и головорезов. Ворота Темпл Бар уже были просто исторической достопримечательностью к тому моменту, как Тодд обосновался на расстоянии плевка от них. Эти ворота обозначали западную границу города Августы (Augusta Trinobantum; так с 369 до 412 года столицу Британии называли римляне), который по размерам был чуть больше древнего римского военного лагеря, позже получил имя Лондиниум (Londinium), а потом, разумеется, Лондон (London). На этом месте размещались несколько церквей, а также огромный высокий дом, занятый орденом тамплиеров, который и дал зданию название (с тех он так и называется - Дом тамплиеров или Тампль). Флит-Стрит (Fleet Street) получила своё название от грязной реки Флит (Fleet Ditch, канава Флит), которая в то время текла параллельно улице и использовалась для сброса различных отходов и мусора. Река Флит и по сей день течёт по Лондону, хотя и спрятанная под землю и влившаяся в обширную канализационную систему города.

Лондонцы использовали городские ворота в качестве тюрем и мест для наказания преступников, Темпл Бар не стали исключением. В то время, когда в этом районе поселился Сиуни Тодд, головы трёх казнённых предателей украшали пики на верхушке ворот. Даже спустя годы после того, как эта троица была обезглавлена, их ужасающие останки привлекали посетителей, равно как и труп последнего из повешенных преступников на виселице. Очевидно, эти кошмарные напоминания о безрассудстве преступного поведения не оказали никакого влияния на Суини Тодда.

За три столетия до истории Тодда Флит-Стрит была одним из самых респектабельных мест Лондона и являлась домом для большого числа знати, равно как и для впечатляющего количества церквей. На деле, церковь святого Дунстана и в описываемые нами времена привлекала много зажиточных людей. Одним из самых важных предметов, хранящихся в церкви св. Дунстана, является голова сэра Томаса Мора, который был обезглавлен по приказу короля Генри VIII за отказ признать его брак с Анной Болейн (это произошло в 1535 году). Во времена Суини Тодда описанный нами район Лондона радикально изменился.

"Нахождение на улице множества таверн сильно повлияло на положение дел, а ущербные методы поддержания правопорядка позволили нарушителям закона творить их грязные дела, а затем спешить в убежище по прилежащим переулкам и узким проходам между домов или же искать приют в дебрях улицы Уайтфраэс (Whitefriars)," - писал Бересфорд Ченселлор (E. Beresford Chancellor) в наиболее полной истории Флит-Стрит.

На доме №186 по Флит-стрит, расположенном между церковью св. Дунстана и Хэн-энд-Чикен Кортом (Hen and Chicken Court), Суини Тодд разместил вывеску с броским стишком: "Простое бритьё за пенс - лучшего вы нигде не найдёте" ("Easy shaving for a penny — As good as you will find any"). Хейнинг пишет, что в окне своей цирюльни Тодд расставил упоминания и о хирургических обязанностях цирюльника. Он поставил туда банки с вырванными им зубами и кровью, которую отворил, вкупе с париками, которые изготовил из человеческих волос, сострижённых им. Сама же цирюльня была крошечным, тёмным помещением с единственным парикмахерским креслом по центру, скамейкой для ожидающих клиентов и полкой, на которой лежали расчёски, ножницы и, конечно же, бритвы. Здание было двухэтажным, верхний этаж Тодд использовал как свои аппартаменты. Существовал ещё и подвал, которому Суини Тодд вскоре нашёл грустное предназначение.

Одним из самых сложных аспектов убийства является необходимость спрятать тело. Даже в Лондоне 18-го века, где расследования и поиски осуществлялись весьма бессистемно, не стоило иметь улики, разбросанные вокруг. Используя навыки, полученные в бытность учеником ножовщика, Суини Тодд сконструировал оригинальное приспособление, которое позволяло ему избавиться от следов своих преступлений. На основании инженерных навыков ножовщика, умений цирюльника и знания подземных туннелей, Суини выкопал квадратный ход в центре комнаты. Он приладил трубу, идущую от потолка подвала до его пола. Затем Тодд смонтировал ряд рычагов, позволяющих открывать защёлки, удерживающие крышку люка. Когда клиент устраивался в кресле, его вес заставлял дверцу-ловушку поворачиваться, и ни о чём не подозревающаяся жертва кувырком скатывалась в подвал. Второе цирюльное кресло, закреплённое на другой стороне дверцы, занимало место перевернувшегося, ожидая следующую жертву.

Как правило, падение убивало жертву, потому что высота была значительная, но иногда Суини приходилось спешить в подвал и добивать выживших при помощи своей бритвы. Поскольку убийство происходило вне единственной комнаты-цирюльни, это было удобно и хорошо придумано, ибо Суини Тодду не приходилось беспокоиться о том, что кто-нибудь зайдёт и увидит процесс лишения жизни, а пустой стул, занимающий место перевернутого, обеспечивал отсутствие подозрений у того, кто мог бы заметить цирюльню вообще без стула.

Не вызывает удивления, что нет ни одного изображения Суини Тодда, а все описания этого человека надо воспринимать с достаточной долей критичности. Во время, когда он практиковал, преобладали стереотипы, и портреты в грошовых изданиях не отличались точностью. Тодда описывают как человека с пугающей внешностью, ярко-рыжими волосами и густыми сросшимися бровями. Он редко шутил, часто сетовал на высокую преступность, бедность и пьянство. Его глаза зловеще блестели, как передают документы, составленные после ареста Тодда. "Было что-то ужасающее в его бледном лице и рыжих волосах, - писал "Джентельменский журнал" (Gentleman's Magazine) в ретроспективе 1853 года. - Временами он выглядел страшилищем, в его странных тёмных глазах светились жадность и коварство". В более позднем отзыве говорилось, что внешность Тодда "была столь отталкивающей, что вызывает удивление, почему клиенты не бросались в бегство, когда демон в человеческом обличье приступал к делу".

В роли хозяина Суини Тодд проявлял мало сострадания к приходским мальчишкам, которых брал в подмастерья, а однажды осознание того, чем занимался его учитель, довело одного бедного парнишку до сумасшествия и помещения в дурдом. Суини Тодд пил в одиночестве в таверне, но никто не видел, чтобы он прикасался к джину, Тодд предпочитал более благородный бренди.

К этому моменту Суини Тодд стал законченным убийцей. "Дэйли Курант" (Daily Courant), информационная газета Флит-Стрит, описала убийство 1785 года, которое почти наверняка можно приписать Тодду. Заголовок от 14 апреля гласил: "Цирюльник, перерезающий горло" ("A Cut-Throat Barber"). "Ужасное убийство юного джентельмена из деревни, приехавшего навестить родственников в Лондоне, совершено на Флит-Стрит.

Гуляя по городу, юноша остановился, чтобы полюбоваться боем часов церкви св. Дунстана, и там вступил в беседу с человеком в костюме цирюльника.

Двое мужчин начали спорить, неожиданно цирюльник выхватил бритву и перерезал горло юноши, после чего скрылся в переулках Хэн-энд-Чикен Корта, и больше его не видели".

В документах упоминается только одна цирюльня между церковью св. Дунстана и Хэн-энд-Чикен Кортом - и это цирюльня Суини Тодда. Совершенно необъяснимо, как Тодд умудрился скрыться от правосудия; даже копы Кистона (Keystone Cops, группа бесполезных неудачливых полицейских из комедийных немых фильмов студии Keystone Film Company 1912-1917 годов) не могли быть столь некомпетентны, и всё же Суини Тодд избежал попадания в лапы лондонского закона.

Третье убийство

Имя Суини Тодда упоминают в связи с третьим убийством, произошедшим вскоре. Некий подмастерье, видимо, по поручению своего хозяина, зашёл к Тодду подстричься и обронил фразу о том, что несёт работодателю крупную сумму денег. Это замечание стоило юноше жизни, и, хотя хозяин явился в цирюльню Тодда в поисках мальчика, не было обнаружено никаких следов, и Суини не пришлось отвечать за это преступление.

Позже ещё один человек был замечен спорящим с Суини Тоддом, а затем найдён мёртвым - его горло было перерезано, а позвоночник сломан. Тодда снова допрашивали, но это ни к чему не привело.

Потом Тодд убил еврея-ростовщика около своей цирюльни, но, что интересно, убийство было объяснено "временным помешательством" - возможно, причиной стали антиеврейские настроения, и снова Суини избежал виселицы.

Единственное задокументированное убийство, произошедшего в цирюльне Тодда, основывается исключительно на гипотезах, но факты сходятся, а кроме того, личные вещи жертвы были найдены среди имущества Суини. Известный своей привередливостью мелкий чиновник службы безопасности госпиталя св. Варфоломея, находившегося неподалёку от Флит-Стрит, забрёл однажды вечером, по пути на работу, к Тодду, ибо был недоволен своей внешностью. Видимо, беседуя с цирюльником, чиновник Томас Шедвелл (Thomas Shadwell) похвастался своими золотыми карманными часами, которые он получил за долгие годы службы при госпитале. Суини Тодд решил, что часы являются достаточной причиной для убийства и сбросил Шедвелла в свою ловушку. Никаких следов жертвы не было обнаружено, но его часы нашлись в буфете Суини после ареста. Сын Шедвелла позже получил некоторую известность, рассказывая о том, что его отец принял смерть от руки демона-цирюльника. Убийство Шедвелла выделяется из ряда преступлений, инкриминируемых Тодду, лишь потому, что известны реальные детали произошедшего в цирюльне.

Чем больше людей приходило в цирюльню, чтобы навсегда исчезнуть, тем активнее распространялись слухи о безумном брадобрее, и сплетни о том, что же реально происходило у Тодда, распространялись от человека к человеку. Тем не менее, никто даже и не подумал обратиться к "бегунам с Боу-Стрит". "Верным является то, что всё больше неприятных слухов начали распространяться вокруг него (Тодда), но никто не мог доказать, что он действительно имел какое-либо отношение к исчезновениям".

Пирожки с мясом

Личность сообщницы Тодда покрыта ещё большей тайной, чем сам убийца-цирюльник. Она, без сомнения, носила фамилию Лаветт (Lovett), но точно неизвестно, звали ли её Марджери или Сара. Хейлинг склоняется к имени Марджери, и в большинстве статей, написанных про эту женщину, она тоже названа так. Судя по записям, сделанным после её ареста, миссис Лаветт была далеко не красавицей, а её улыбка была столь же фальшивой, как и телятина в приготовленных ей пирожках.

Миссис Лаветт была вдовой, чей первый муж умер при загадочных обстоятельствах, и никто ни разу не видел её на публике вместе с Суини Тоддом. Тем не менее, эти двое были любовниками, а их чувства, судя по всему, разгорелись после совместного убийства и расчленения трупа. Миссис Лаветт любила красивые вещи, пытаясь поставить себя выше, чем подразумевало её простое происхождение, и использовала свою часть наживы на покупку шёлковых простыней и хорошую мебель в свои аппартаменты на Белл-Ярде.

Неизвестно, где вдова познакомилась с Суини Тоддом, но по всей видимости это произошло в её магазине на Белл-Ярде. Суини же занимался "полировкой" своих клиентов ("polishing off", имеет двойное значение: отполировать и убить; игра слов, принадлежащая самому Тодду) какое-то время до того, как привлёк к этому занятию миссис Лаветт. Поэтому, до момента, когда жертвы начали превращаться в начинку пирогов, Тодд прятал их в забытых склепах, расположенных в подземельях под церковью св. Дунстана, чтобы скрыть свои деяния. Тела были спрятаны среди дюжин склепов, но Тодд начал понимать, что этот способ почти исчерпал себя, и нужно найти другой путь избавления от убитых им жертв.

Томас Пекетт Прест (Thomas Peckett Prest) стал первым автором истории о Суини Тодде и миссис Лаветт - он написал её вскоре после их ареста и суда (если говорить точно, в 1846 году). Прест работал на Флит-Стрит и хорошо знал двухэтажный магазин пирогов миссис Лаветт. В подвале магазина находилась пекарня, в которой была фальшивая стена, отодвинув которую можно было выбраться в катакомбы. По этому тайному ходу Тодд и доставлял ужасную начинку для пирожков. Прест так описывал магазин: "На левой стороне Белл-Ярда, если идти с Кэри-Стрит, был, на тот момент, о котором идёт речь, один из наиболее известных магазинов Лондона, в котором продавались пироги с говядиной и свининой. Знать и голытьба, богатые и бедные заходили сюда; слава этого магазина разнеслась очень далеко, и каждый день в 12 часов, когда выставлялась на продажу первая партия пирогов, масса народа стремилась заполучить их".

Начинка для пирожков

"О, эти вкуснейшие пирожки! - писал Прест (который, вполне вероятно, сам успел попробовать парочку). - Ничего не могло превзойти их по вкусу; нежнейшая начинка пропитана ароматным соусом, который не поддаётся описанию".

Цирюльники во времена Суини Тодда представляли из себя нечто большее, чем простые парикмахеры и брадобреи. В их обязанности входила и различная медицинская помощь, и больной человек чаще подвергался заботам цирюльника, чем врача. Знания анатомии оказались на руку Сиуни Тодду, который, сбросив жертву с цирюльного стула, бежал в подвал, освещая обычной масляной лампой сначала свой путь, а потом и весь процесс расчленения жертвы.

Сперва, должно быть, Тодд снимал с трупов ценные вещи - находя время для перерезания горла жертвы, если это было необходимо, - а затем и одежду. Работая быстро, чтобы избежать проблем, связанных с трупным окоченением, Суини Тодд отчленял от тела конечности, снимая с них кожу, непригодную для приготовления пирожков. Затем, прямо в сыром подземелье, при мерцающем свете масляной лампы или свечи, Тодд потрошил бедную жертву, совсем как охотник оленя. Вся плоть отделялась от костей, которые складывались в сторонке, а внутренние органы, которые можно было использовать для начинки, и свежее мясо упаковывались и доставлялись к миссис Лаветт. Кости же, думается, Суини разбрасывал по катакомбам, так чтобы они смешивались с останками людей, умерших более естественной смертью.

Никто не утверждает, что миссис Лаветт пекла свои прославленные пирожки единолично. В статье 1924 года упоминается, что у неё работали девушка и юноша, помогавшие в готовке. Не думается, что никто из них не предполагал, откуда берётся мясная начинка, а Биллер (C.W. Biller) в этой самой статье 1924 года утверждал, что каждый, кто начинал что-то подозревать "тоже становился начинкой для пирожков".

Полиция идёт по следу

Церковь святого Дунстана была старой и покрытой плесенью, но всё же запах гнили, заполнивший её, не поддавался объяснению. Сотни лет людей хоронили в катакомбах, но никогда запах разложения и смерти не был столь силён. Дошло до того, что леди, посещающие службы, были вынуждены носить с собой носовые платки, пропитанные уксусом или духами, чтобы досидеть до конца, и даже сам пастор, говорят, "чихал посреди службы и придерживал у своего набожного рта носовой платок, смоченный чем-то весьма пахучим и едким, чтобы не ощущать миазмы".

Так продолжалось несколько месяцев, прежде, чем кто-то догадался обратиться к властям с просьбой провести расследование. Сначала церковное руководство взволновала перспектива распространения очередной болезни и оно обратилось в лондонское министерство здравоохранения (каким оно было в 18-м столетии), но обследование прихожан и людей, живущих поблизости, обнаружило не больше заболеваний и смертей, чем обычно. В конце концов церковники пришли к выводу, что необходимо обратиться за помощью к "бегунам с Боу-Стрит", чтобы провести расследование. Сторож церкви св. Дунстана, вошедший в историю как мистер Оттон, также являлся констеблем "бегунов", и он донёс суть дела до начальника полиции, сэра Ричарда Бланта, который занял эту должность после смерти Генри Филдинга.

Запах, сообщил Оттон Бланту, напомнил ему вонь разлагающихся трупов, но в церкви св. Дунстана уже много лет никого не хоронили, а вход в катакомбы под церковью был закрыт. Блант и Оттон начали расследование, спустившись в подвалы церкви и изучая находки. Не было ничего необычного, хотя зловоние усиливалось в склепах. Была тщательно изучена канализация вблизи с церковью - она оказалась в полном порядке, и запахи не доходили до св. Дунстана. Блант покинул церковь, убеждённый в существовании проблемы, но не имеющий представления о причинах, её породивших.

Другой "бегун" смог провести параллель между Суини Тоддом и странной вонью в церкви. Оказалось, что слухи о таинственном исчезновении нескольких моряков, которых никто не видел после того, как они захотели побриться у Тодда, вызвали огромное количество сплетен, и констебль исполнительно пересказал их Бланту. Сэр Ричард не сразу сопоставил Тодда и запах, но использование вошедшей в употребление практики исследования полицейских отчётов сообщило ему, что некогда цирюльник был обвинён в краже пары серебряных пряжек. Делу не дали ход, поскольку пряжки были весьма распространённого вида, но женщина, обвинявшая Тодда в воровстве, утверждала, что точно такие же носил на туфлях её муж, недавно пропавший.

Сэр Ричард смекнул, что не бывает дыма без огня, и взял цирюльню Тодда под наблюдение. В типично бюроктарической манере Блант сообщил о своих подозрениях руководству и получил зелёный свет и разрешение "использовать все необходимые средства" для раскрытия тайны. Через несколько месяцев трое "бегунов"-наблюдателей сообщили, что некий мужчина вошёл в цирюльню с целью побриться и подстричься, и никто не видел, как он оттуда выходил. Сэр Ричард пришёл к убеждению, что Тодд убивал своих клиентов, и церковь св. Дунстана каким-то образом связана с этим. Блант решил ещё раз спуститься в катакомбы, на этот раз с отрядом лучших представителей полиции Боу-Стрит, чтобы докопаться до сути вопроса.

Снаряжённые только компасом, тростью и масляными фонарями, полицейские ещё раз спустились к зловонным склепам. После недолгих поисков они остановились у склепа семьи Вестонов, который был одним из любимых мест демона-цирюльника для захоронения. То, что они там обнаружили, было описано в газетах с ужасающей детальностью: "Сложенная один поверх другого, наполовину достигая высоты потолка, там находилась масса гниющих человеческих останков. Небрежно брошенные друг на друга, образуя омерзительную кучу, лежали части скелетов с остатками плоти то тут, то там, еле держащейся на костях. Головы в таком же полусгнившем состоянии были набросаны рядом, и всего этого было вполне достаточно, чтобы вызвать ужас в сердце любого человека," - писала газета "Курьер" (Courier) в своей заметке о процессе Тодда.

Придя к ужасающему умозаключению, что они наконец нашли источник вони, "бегуны с Боу-Стрит" проследовали дальше по кровавым следам, пока не пришли к задней двери магазина, очевидно, расположенного на Белл-Ярде. Сэр Ричард, известный как человек острого ума, понял, что Суини Тодд убивал своих клиентов, но что ещё хуже, он избавлялся от улик, превращая их мясо в начинку пирогов.

Гонка на время

Но всё ещё были необходимы доказательства. Не было никакой возможности идентифицировать останки, обнаруженные в склепе Вестонов, нельзя было инкриминировать убийства Суини Тодду и Мерджери Лаветт, единственной зацепкой были сплетни, распространяющиеся по Флит-Стрит. "Бегуны" должны были действовать быстро, но осторожно, чтобы не вспугнуть громким расследованием убийственный дуэт. В те времена не требовался ордер на обыск, и сэр Ричард велел своим людям сопровождать каждого клиента, заходящего в цирюльню Тодда, чтобы не дать брадобрею совершить его кровавое дело и заодно, пока Суини трудится, обследовать его аппартаменты. Несомненно, через несколько дней "бегуны с Боу-Стрит" стали самыми гладко выбритыми полисменами в мире. Шанс обыскать дом представился через два дня после находки в церковных катакомбах, и "бегун", отправленный к Тодду, обнаружил в его жилище настоящее сокровище, состоящее из трофеев, снятых с жертв. Полицейский записал имена и инициалы, которые нашёл на части одежды и драгоценностей, и сообщил их сэру Ричарду.

Не тратя зря времени, Блант выделил отряд для ареста Марджери Лаветт, а сам отправился с другой частью своих людей на поимку Суини Тодда. Арест миссис Лаветт не обошёлся без инцидента. Когда "бегуны" вошли в магазин, она обслуживала нескольких своих постоянных покупателей, и, когда оные узнали, что на самом деле содержится в любимых ими деликатесах, они попытались линчевать миссис Лаветт.

"Люди, бывшие в магазине, распространили новость по всей округе, и вскоре разъярённая толпа начала стекаться к магазину. Люди шли с Флит-Стрит и Кэри-Стрит, готовые разорвать её (миссис Лаветт) на части и повесить на фонарном столбе посреди Белл-Ярда," - написал анонимный автор жизнеописания Суини Тодда, вышедшего в 1878 году.

"Бегуны" поспешили посадить миссис Лаветт в ожидающую рядом повозку и отвезли её в Ньюгейтскую тюрьму.

Блант же, наоборот, арестовал Суини Тодда без происшествий. Тодд был в своей цирюльне совсем один, когда "бегуны с Боу-Стрит" ворвались внутрь и зашёлкнули на руках демона-цирюльника наручники. К тому моменту, как горожане узнали о причастности Суини к кошмару на Белл-Стрит, он находился уже за воротами Ньюгейтской тюрьмы.

Марджери ускользает от палача

Даже в таком большом городе, как Лондон, новости о происшествии на Белл-Ярде и Флит-Стрит распространились со скоростью ветра. Улица перед цирюльней Тодда быстро заполнилась любопытствующими и страждущими мести, а по Белл-Ярду, который использовался судебными работниками как путь до здания суда, располагавшегося неподалёку, стало невозможно проехать из-за массы зевак, пришедших поглазеть в окна некогда популярного магазина Марджери Лаветт.

Газеты каждый день печатали отчёты, в которых слухи и факты преподносились с равным усердием. Горожане называли сэра Ричарда героем, а поскольку он сам продолжал собирать данные для предстоящего суда, всё своё внимание он уделял работе "бегунов с Боу-Стрит".

Марджери Лаветт не тратила время, рассказывая коменданту тюрьмы о своих грехах. Она сразу же во всём призналась и подтвердила роль в деле Суини Тодда, "считая себя стоящей на краю могилы" и желая очиститься перед повешением. Совершенно очевидно, что она жаждала захватить Тодда с собой, когда повиснет в петле. Но Марджери Лаветт удалось ускользнуть от палача и тем самым почти развалить процесс против демона-цирюльника.

Действующий и в роли полицийского, и в роли обвинителя сэр Ричард был ошеломлён, когда в декабре 1801 года ему сообщили, что миссис Лаветт отравилась в своей Ньюгейтской камере. Неизвестно, где она достала яд, но, будучи женщиной при деньгах, она могла подкупить тюремного надзирателя, ибо исследователям точно известно, что незадолго до смерти ей доставили некоторую одежду из дома. Хейнинг подозревает, что Лаветт могла спрятать яд в одежде на случай подобной ситуации.

Суд над Суини Тоддом - обвинение

Лондон превратился в гудящий улей, когда было объявлено, что суд над Суини Тоддом состоится в декабре 1801 года. "Едва ли ещё какое-то дело вызывало столько народных волнений, как процесс Суини Тодда," - писала "Дэйли Курант". - Как велико волнение тех здравомыслящих людей, которые не проявляют особого интереса к словам и делам величайшего преступника и испытывают отвращение, что общественный вкус принуждает остальных поступать наоборот.

Как бы то ни было, дело против Рекса ф. Суини Тодда (Rex v. Sweeney Todd; получается, таковым было его полное имя) несомненно станет одним из самых значительных процессов нашего времени".

Это предсказание газеты оказалось пророческим, когда процесс был объявлен открытым. Суини Тодда не обвиняли в смерти Марджери Лаветт, а когда ему о ней сообщили, он мнговенно побледнел, "как огромное, тощее привидение".

Тодду вменялось в вину лишь одно убийство, матроса Френсиса Торнхилла. Несмотря на огромное количество тел и множество доказательств, найденных в доме Суини, полиция не могла идентифицировать остальных жертв. Сэр Ричард справедливо решил, что хотя цирюльник и был серийным убийцей, одного трупа будет достаточно для того, чтобы отправить Тодда на виселицу.

Облачённый в красное платье, цепочку и белый парик, генеральный прокурор, представляющий короля Георга III, открыл слушания. Стенографист Ньюгейтского Календаря (Newgate Calender) - вместилища многолетних записей о преступлениях в Англии - старательно фиксировал каждое высказывание.

"Мистер Торнхилл имел поручение доставить нитку восточного жемчуга, которая оценивается в 16000 фунтов стерлингов, одной юной даме из Лондона," - начал прокурор. - Желая выполнить это задание, он, как только корабль пристал к берегу, отправился в Сити с жемчугом. Выяснено, что по дороге он зашёл в цирюльню заключённого, чтобы побриться, и никто его с тех пор не видел".

Капитан корабля и друг убитого повторили путь Торнхилла по городу, когда поняли, что он пропал, и разговаривали с Тоддом. Суини подтвердил, что моряк брился у него, но, якобы, после того, как работа была закончена, Торнхилл ушёл своей дорогой. Полковник Джеффри, друг Торнхилла, оставшийся в Лондоне после того, как корабль отчалил в Бристоль, уверил всех, что нитка жемчуга скоро была обнаружена.

"Да, джентельмены, это так, - продолжил прокурор. - Она всплыла на поверхность в хаммерсмитской резиденции мистера Джона Мандела, ссужавшего деньги под проценты, и оказалось, что однажды вечером заключённый пришёл к мистеру Манделу и заложил нитку жемчуга за одну тысячу фунтов стерлингов".

Расписывая в ярких красках картину, обнаруженную под церковью святого Дунстана, прокурор раскрыл наиболее ужасающие факты в деле демона-цирюльника. "Почти все склепы были заполнен свежими человеческими останками. (Сэр Ричард) обнаружил, что в старых гробах, владельцы которых давно превратились в прах, лежат трупы недавно убитых людей, с которых срезана практически вся плоть - и это явилось причиной зловония в церкви".

Затем прокурор приступил к рассказу о туннеле, соединяющем Флит-Стрит и Белл-Ярд, и увязал всё вместе с уликами, найденными в цирюльне Тодда.

"Дом Суини Тодда был полон вещами и одеждой, которой хватило бы на 160 человек, - поведал он оцепеневшим людям. - Да, господа присяжные, я сказал: 160 человек, и среди всей этой одежды были обнаружены обрывки куртки, которая совершенно точно принадлежала Френсису Торнхиллу".

Были и другие доказательства, сказал прокурор.

"Достаточно ли оторванного рукава, чтобы опознать человека? Закон отвечает отрицательно и побуждает искать тело убитого, - продолжил он. - Мы выявим истину. Среди обнаруженных скелетов был один, который можно с уверенностью классифицировать как останки мистера Торнхилла".

Полковник Уильям Джеффри в свою очередь поведал, как занимался поисками Торнхилла и как обратился за помощью к "бегунам с Боу-Стрит". Он спускался в катакомбы вместе с сэром Ричардом и врачом, который отделил кость от одного из найденных скелетов. Джеффри пометил эту кость.

Следующим давал показания герой этого процесса, сэр Ричард Блант. Он рассказал, как его внимание привлекли слухи о Тодде и как он осознал связь между брадобреем и вонью в церкви св. Дунстана. "В результате распросов, я выяснил, что из 13 пропавших не менее десяти сообщали о своём желании побриться, постричься или воспользоваться прочими услугами цирюльника.

"Моё внимание привлёк специфический запах в церкви, и с этого момента я мысленно сопоставлял его с Суини Тоддом и необъяснимыми исчезновениями людей в районе Флит-Стрит. И в результате я получил официальное заявление, касающееся исчезновения мистера Френсиса Торнхилла, которого видели на пути в цирюльню заключённого, но никто не заметил, чтобы он выходил из неё".

Последним свидетелем обвинения был доктор Сильвестр Стирс, который идинтифицировал кость ноги, найденную в подземелье, как принадлежавшую Торнхиллу. Прокурор спросил, как доктор пришёл к такому заключению.

"С мистером Торнхиллом произошёл необычный и болезненный инцидент, - ответил Стирс. - Наружный мыщелок бедренной кости, составляющий часть коленного сустава, был сломан, также был диагональный перелом на три дюйма выше. Я единолично занимался этим случаем, и, хотя лечение было произведено, но не без значительных деформаций кости.

Что касается моей части экспертизы, я полностью ознакомился с делом и могу поклясться, что кость в руках присяжных является той же самой, которая была сломана и лечение которой я осуществлял".

До сего момента в суде никогда не предъявлялись доказательства, подобные этому, и было неизвестно, примут ли их присяжные, даже если они будут образованными людьми. Конечно же, вина Тодда была очевидной - если доверять косвенным уликам. Работа прокурора была бы намного облегчена, если бы миссис Лаветт была жива и могла дать свидетельские показания.

Суд над Суини Тоддом - защита

Теперь настала очередь защиты обращаться к присяжным. Адвокат, назначенный судом для защиты демона-цирюльника, начал с описания необычной природы дела и упоминания о косвенности улик против Суини Тодда. Безусловно, доказать невинность человека, к которому все собравшиеся испытывали лютую ненависть, было, как минимум, трудно. Но адвокат, чьё имя сгинуло в веках, сделал всё, что от него зависело.

"Вместо свидетельств, более или менее достоверно подтверждающих его вину, мы имеем лишь длинные истории о подвалах, запахах в церквях, двигающихся половицах, стульях, стоящих вверх ногами, тайных проходах и пирогах со свининой, - начал свою речь адвокат. - Господа присяжные, я взываю к вашему здравому смыслу и действительно считаю, что методы, использовавшиеся при ведении дела против моего добродетельного и благочестивого клиента, являются произволом".

Затем адвокат перешёл к доказательствам обвинения. Сначала, он поинтересовался, какое отношение к Суини Тодду имеют исчезновения респектабельных людей из их домов. После этого, отвечая на свой собственный вопрос, адвокат сказал: "Нам сообщили, что обеспеченные люди собирались побриться, и что сэр Ричард Блант сам несколько раз брился в цирюльне моего клиента, но вот он сидит здесь - совершенно живой и способный давать показания, и никто не может сказать, что сэр Ричард не является обеспеченным человеком".

Что же он сказал про запах в церкви св. Дунстана? "Вы можете с таким же успехом заявить, что мой клиент совершил преступление, потому что вот это помещение суда плохо проветривается!"

Наиболее тяжким обвинением против Суини Тодда было исчезновение Френсиса Торнхилла. "Вот это проблема. Сотни людей могли видеть, как он выходил - и не сомневайтесь, он сделал это, - но эти люди не знали его. Лишь потому, что никто за весь день не встречался с этим человеком, мой клиент обвиняется в убийстве".

Говоря о кости, адвокат посчитал результаты судебной экспертизы ничего не значащими. "Господа присяжные, что бы вы подумали о человеке, который изготавливает кирпичи, а потом сообщает, что какой-то из них вынут из стены определённого дома?"

Назвав речи стороны обвинения "софистикой", адвокат перешёл к вопросу о смерти Марджери Лаветт. Он полностью переложил вину за убийства на её плечи и заявил, что Лаветт из злости обвиняла Суини Тодда, "человека, известного своей щедростью и набожностью". Затем, отказавшись вызвать свидетелей защиты, адвокат закончил выступление.

Судья кратко подытожил присяжным суть дела. По традиции того времени, его речь являлась почти полным повторением версии обвинения. После этого прокурор предоставил присяжным возможность определить вину или невиновность демона-цирюльника.

Следующий этап процесса, обдумывание и вынесение приговора, занял менее десяти минут. Присяжные удалились, чтобы обсудить подробности дела, и возвратились с вердиктом, который гласил: "Виновен!" - через пять минут. Судья, надев чёрную шапочку поверх своего белого парика, обратился к Тодду с вопросом, желает ли он что-нибудь сказать перед вынесением приговора.

"Я невиновен!" - прокричал Тодд.

"Теперь моей неприятной обязанностью является вынесение приговора, который гласит, что прямо отсюда вас должны отвезти на место казни и умертвить через повешение. Пусть небеса будут благосклонны к вам.

Вы же не думаете, что общество поступит как-то иначе, нежели лишит жизни человека, который сам нёс террор и смерть".

25 января 1802 года Суини Тодд был повешен и "умер тяжёлой смертью" во дворе Ньюгейтской тюрьмы на глазах тысяч людей. После казни тело было передано группе учеников "цирюльников-хирургов" и расчленено. Суини Тодд, как и его жертвы, закончил путь грудой мяса и костей.

Легенда о Суини Тодде

Через короткое время после того, как Суини Тодд был порезан на кусочки "цирюльниками-хирургами", новорождённый рынок бульварного чтива подхватил его историю, и, как принято у беллетристов, начал приукрашивать её и обвешивать деталями. Первые рассказы о Тодде появились в "грошовых кошмарах" - бульварных изданиях за один цент, в которых описывались популярные преступления, действительно совершённые в то время, - они представляли собой ужасающие описания монстра-недочеловека, который использовал парикмахерский стул и ловушку для убийства ничего не ожидающих клиентов.

Так называемые "Ньюгейтские новеллы" (Newgate novels), истории с моралистическим уклоном, демонстрировавшие безрассудность преступной жизни, стали популярными среди британской публики с их самого первого криминального репортажа, выпущенного в 1776 году. Эта работа, "Летопись Ньюгейта", или "Реестр преступников", была подготовлена тюремным священником по запросу правительства Его Величества и была ужасно популярна в массах. Позже появился "Ньюгейтский календарь", или "Кровавый реестр преступников", в котором освещались преступления таких "знаменитостей", как "Молл Катперс, мастер-вор" (это, кстати, женщина), "Даниэль Дэвис, бесчестный почтальон", Мэри Карлтон, она же - "Германская принцесса, авантюристка" и "Чарльз Фокс, преступный мусорщик". Почти все лица, упомянутые в "Ньюгейтском календаре", закончили жизнь на виселице.

Истории часто выходили в виде сериала, чтобы обеспечить постоянных читателей, а детали преувеличивались для пущей мелодраматичности, зачастую при этом терялась настоящая суть происшествия. Одними из самых популярных стали истории о Суини Тодде, например, "Нитка жемчуга", написанная Томасом Пекеттом Престом, которая была сразу же адаптирована для сценической постановки в театре "Британия" Джодждем Дибдин-Питтом.

Актёры подарили Суини Тодду и миссис Лаветт второе рождение на сцене.

Спустя столетия после своей смерти Тодд, к удовольствию масс, был реинкарнирован на сценах британских театров по всей стране. Большинство пьес так или иначе основывалось на "Нитке жемчуга" Преста, но злодеи оставались неизменными - ими были Суини Тодд и, иногда, Марджери Лаветт.

После зарождения кинематографа демон-цирюльник вполне ожидаемо "переместился" на экран. Его первое появление в фильме относится к 1920 году, это была немая версия "Нитки жемчуга". Хейнинг пишет, что, хотя не сохранилось ни одной копии фильма, названного просто "Суини Тодд", он был романтической комедией. Спустя два года вышел серьёзный фильм ужасов о Тодде, а в 1936 году демон-цирюльник заговорил с экрана.

Одним из главных героев "Нитки жемчуга" был Тобиас, подмастерье Тодда, прототипом которого стал тот самый бедный юноша, которого Суини довёл до сумасшедшего дома. В пьесе Питта Тобиас, благодаря напившимся охранникам, совершает побег и возвращается на Флит-Стрит, чтобы отомстить за себя, разоблачить преступника, завладеть жемчугом и завоевать сердце девушки.

Бродвейский триумф

Суини пережил ещё один взрыв популярности после создания Стивеном Зондхаймом мюзикла-триллера "Суини Тодд, демон-цирюльник с Флит-Стрит" (Sweeney Todd, the Demon Barber of Fleet Street), в которой различные версии историй о Тодде совмещаются с чёрным юмором.

В версии Зондхайма, Суини Тодд - это вымышленое имя человека, ложно осуждённого за преступление и высланного в Австралию. Когда цирюльник возвращается на Флит-Стрит, он обнаруживает, что его жена и дочь исчезли. Жена Тодда, предмет вожделения судьи, была доведена до безумия, а дочь судья удочерил из чувства раскаяния.

Тодд встречается с миссис Лаветт, которая печёт "худшие пироги в Лондоне" ("the worst pies in London") и вдвоём они разрабатывают план мести судье и судебному посыльному, который помогал судье в осуществлении мерзкого плана. Сойдя с ума от злости, Суини Тодд начинает убивать всех клиентов, если предоставляется возможность, а миссис Лаветт использует их тела для пирожков.

Энтони, главный положительный герой, влюблённый в падчерицу судьи, должен раскрыть отвратительные преступления Суини Тодда. По классической формуле трагедии, жажда мести Тодда приводит его к смерти.

В бродвейской премьере принимали участие Энджела Лэнсбери (Angela Lansbury) в роли миссис Лаветт и Лен Кару (Len Cariou) в роли демона-цирюльника. Режиссёром был Гарольд Принс (Harold Prince). Мюзикл получил множество наград Tony, включая награды за лучший мюзикл, либретто, музыку и лучших актрису и актёра. Также была получена награда New York Drama Critics Circle за лучший мюзикл. Год спустя "Суини Тодд" дебютировал за океаном и получил награду London Standard Drama также как лучший мюзикл и награду Society of West End Theatre - за лучший мюзикл и лучшего актёра.

Но лучше всего Суини Тодда помнят на улицах и детских площадках. Повсюду дети собираются, чтобы рассказать леденящие кровь истории и напугать друг друга, легенда о Суини Тодде достойна восторга. Анна Паворд (Anna Pavord) писала в "Лондонском обозревателе" (London Observer) в 1979 году: "Суини Тодд никогда не умрёт. Нам всем нужно пугало, а он был кошмарнее многих".

Библиография

Haining, Peter. 1993. Sweeney Todd: The Real Story of the Demon Barber of Fleet Street. London: Robson Books.

Jeffers, H. Paul. 1992. Bloody Business: An Anecdotal History of Scotland Yard. New York: Barnes and Noble Books.

Nef, John U. 1943. "The Industrial Revolution Reconsidered." Journal of Economic History. Volume 3:1.

Raynor, J.L and G.T. Crook. 1926. The Complete Newgate Calendar. London: The Navarre Society.

Sondheim, Stephen and Hugh Wheeler. 1979 Sweeney Todd: The Demon Barber of Fleet Street. New York: Applause Theatre Book Publishers.

Wilson, Colin. 2000. The Mammoth Book of the History of Murder. London: Carroll & Graf.

Zito, George V. 1972. "A Note on the Population of Seventeenth Century London." Demography. Volume 9:3