Интервью Джонни Деппа для ShortList Magazine
«Я готовлю себя, чтобы простить тебя», - говорит Депп драматически. – «Я думаю, ты достаточно наказан».
Какое отвратительное преступление совершил ShortList , чтобы с такой борьбой заслужить прощение от одного из самых известных мужчин на планете? Разве что спросить его о его любимой цитате из «Уитнейл и я», которую, как уже заметили поклонники Дядюшки Монти, он только что предоставил, с акцентом и всем прочим.
Однако, мы ждали часы до раннего утра ради межконтинентального звонка Деппа не просто для того, чтобы услышать строчки из культового фильма. 48-летний актер звонит в ShortList для промоушена своего последнего проекта – экранизации дебютного романа Хантера С. Томпсона «Ромовый дневник».
Прошло 13 лет со времен прошлого целлулоидного флирта с работой Томпсона в форме чрезвычайного «Страха и отвращения в Лас-Вегасе». “Ромовый дневник”, написанные десятью годами раньше, чем “Страх и отвращение”, и не публиковавшийся до 1998 года, показывает актера играющим постоянно «испытывающего жажду» журналиста Пола Кемпа, еще одного алкоголика и наркомана, полуавтобиографического протоганиста Томпсона.
Заменил Терри Гиллиама в режиссерском кресле для этой экранизации создатель «Уитнейла» Брюс Робинсон (отсюда и эффекты Дядюшки Монти), которого Депп извлек из 19-летней отставки для того, чтобы написать сценарий и режиссировать фильм. Каковы результаты – наш первый вопрос…
-Как тебе удалось уговорить Брюса Робинсона вернуться к созданию фильмов?
Я был настоящим паразитом [смеется]. Я просто продолжал приходить к нему. Я понимаю того, кто принимает это решение и говорит: «Увольте меня от этой киношной игры и всех этих омерзительных деталей, что с ней связаны». Но Брюс был моей мечтой для «Ромового дневника», и мечтой Хантера тоже. Поэтому я вынужден был уговаривать, пока он не пнул меня в диафрагму [смеется].
-Он когда-нибудь приближался к созданию этого?
Я не знаю [смеется]. Изначально он отказывался, но однажды мы поговорили об этом немного, и он прочитал книгу пару раз, и он начал испытывать вкус к этому. Я всегда хотел поработать с Брюсом над чем-нибудь, но «Ромовый дневник» был пределом. И в один день он просто сказал: «Ты знаешь, я думаю, я сделаю это».
-Ты – очевидно поклонник «Уитнейл и я». У тебя есть любимая цитата из фильма?
О мой Бог, их так много. Ну, определенно Дядюшка Монти. Ох, это в начальной сцене [приспосабливается к голосу Уитнейла] «У меня кое-какие предельно скорбные новости… У нас закончилось вино».
-Есть ли отголоски «Уитнейла» в Капитане Джеке Воробье?
О, да, определенно. Но «Уинтейл», для меня, настолько силен, насколько это возможно в кино. В нем есть каждый аспект, который ты хочешь. ОН истерически смешон, невероятно цитируем, и в нем есть большая серьезность также. Это очень поэтичный фильм. Для меня он в тройке любимых фильмов всех времен.
-Каковы же еще два?
«Время цыган» Эмира Кустурицы и «Иметь и не иметь» [военный любовный фильм Ховарда Хокса 1944 года].
Известно, что Робинсон сказал трезвеннику Ричарду И. Гранту, что он должен выпивать, чтобы играть Уитнейла. У него был похожий подход для «Ромового дневника»?
Ну, дело в том, что и Брюс, и я имеем тенденцию выпивать… Ну, мы оба очень хороши в этом. У него довольно сильные возможности, и у меня тоже, поэтому изначально мы заключили пакт оставаться абсолютно трезвыми. Первые пару месяцев нам это удалось, до одной ночной съемки в Пуэрто Рико. Было жарко, как на сковородке, миллион градусов влажности. Мы как раз собирались заканчивать и мы увидели маленький магазинчик через дорогу, и мы поняли – мы просто поняли – что у них есть самая холодная «Корона» в мире. Поэтому в тот момент я сказал: «Хорошо, да пошло оно. Нам нужно выпить пива». Каждый из нас опустошил около трех за минуту [смеется].
-И выпивка продолжилась?
Да, но не из рук вон. Мы не напивались до чертиков на съемочной площадке.
-Это правда, что ты и Робинсон чуть не погибли, когда подыскивали локации?
Да. Мы летели в Мексику, чтобы проверить кое-какие локации, и неожиданно, где-то над Сан-Диего, самолет потерял управление. Шум двигателя, все прочее – это просто началось. Это был один из тех моментов, когда Брюс и я закрыли глаза и сказали: «Что за херня?» Я думаю, что я буквально сказал ему: «Вау… Это… всё?» И тогда мы оба разразились истерическим, неконтролируем смехом.
-Вы случайно не пили тогда?
Мы выпили немного вина, да. И несколько «Корон» [смеется]. Но это не была галлюциногенная ситуация. Управление восстановилось, конечно, но это одна из тех вещей, о которых никто не хотел говорить, пока мы в безопасности не выбрались из самолета. Но Брюс и я смеялись, как дети, все время.
В фильме есть некоторые впечатляющие сцены, включая изрыгание огня и ведение машины на бедрах другого мужчины. Ты сам играл это?
Ну, я думал, что я буду изрыгать огонь, но кто-то подошел ко мне и сказал: «Нет, нет, это не произойдет. Не сегодня, Джонни». Я думаю, я смог бы сделать это. А вот ехать по тем ступенькам в машине – это было очень реально.
-Были какие-то ситуации на грани?
Черт, да! Это было ужасно! Особенно когда меня ритмично трахал через одежду взрослый мужчина, пока я пытался вести машину.
-После того, как ты так близко работал с Хантером С. Томпсоном на «Страхе и отвращении», были ли странно не видеть его на съемочной площадке?
Да. Но у меня был склад амуниции из моих лет с Хантером, из того времени, когда я жил в его подвале, с тех пор, как я шел по дороге с ним как его… Как он называл меня? Ох, да – «дорожный управляющий и глава охраны». И меня звали Рей. Люди говорили: «Это Джонни Депп». А Хантер говорил: «Нет. Его зовут Рей» [смеется]. Поскольку я знал его так хорошо, его легко представить.
-Каково самое ценное для тебя воспоминание из времени, что вы провели вместе?
Сложно выбрать одно. То время, когда мы были одни, нас было только двое – кроме Деборы, его секретарши, которая буквально спасала наши жизни, скармливая нам витамины и воду – это было самое замечательное, потому что это был безоружный Хантер. Все эти вечера, мы сидели с ним, болтали херню о писателях, таких как Фицжеральд, Генри Миллер, Натанаэль Уэст, это были мои любимые. Но даже когда я был в двух тысячах миль от него, я мог получить звонок в 3 часа утра от него, говорящего такие слова: «Полковник!» - так он называл меня – «Полковник Депп» - «Полковник! Ты знаком с болезнью черного волосатого языка?» [смеется] Я сразу: «Что?» «О да, мужик. Это реальная вещь. У меня есть кое-какая литература об этом, которую я нашел в кабинете дантиста. Ты должен прочесть об этой болезни черного волосатого языка». И, ты знаешь, это реальная вещь [смеется].
-Ты, должно быть, провел дикие ночи во время создания «Страха и отвращения»…
Да, было время, когда Хантер и я сделали концерт в «Viper Room». Мы все встретились для ужина – я, Хантер и Джон Кьюсак тоже пришел. Хантер вынудил меня и Кьюсака выйти с ним на сцену. У него появилась эта идея, когда мы подъезжали, что нужно выбросить из машины на улицу надувную куклу, так что мы могли слышать подобающий звук скрежета шин вокруг.
-Почему он этого хотел?
Он хотел хаоса! [смеется] Таким образом, он выбросил надувную голую женщину на дорогу, и была эта ужасная суматоха, и крики, шины делали «Ииииииииииииккккк!» А он просто смеялся, мужик. Он просто смеялся.
-Это было типичное поведение для Хантера?
Да, очень. Я помню первую ночь, когда я встретил его. Это было в районе Рождества 94 года. Меня попросили прийти в таверну «Крик» и ждать Хантера. Я сидел в глубине этого кабака и неожиданно, около полпервого ночи, двери распахнулись и я увидел вспышки. Просто вспышки. Потом я увидел падающих на пол людей, и потом заметил шляпу “сафари” и темные очки и услышал [имитирует голос Хантера]: «С дороги, вы, ублюдки!» Он расчистил себе путь, подошел прямо ко мне и сказал: «Добрый вечер. Меня зовут Хантер». С тех пор мы стали лучшими друзьями [смеется].
-Ты находишь, что определенные персонажи, такие, как Рауль Дюк из «Страха и отвращения», остаются с тобой?
Да, это странная вещь. Когда я играл Эдварда Руки-ножницы, я находил невероятную защищенность, находясь в этом персонаже, потому что в нем не было ничего негативного или злого. Поэтому я научился смотреть на все глазами щенка. А когда я играл Рауля, я нашел защищенность в том, чтобы думать и отвечать на агрессию так же, как он, благодаря всему тому времени, что я провел с Хантером. До сегодняшнего дня бывают случаи, когда Хантер…появляется. Когда я нахожу себя в какой-то грубой невежественной ситуации, во мне появляется та неуважаемость, которая была большой частью Хантера. Он мог быть таким неуважаемым и в то же самое время беспощадным.
- Давай поговорим о других твоих знаменитых персонажах. Твои дети, наверное, все время настаивают, чтобы ты говорил голосом Джека Воробья для них…
[смеется] Нет, Капитан Джек больше не делает этого для них. Они привыкли к нему. Я вынужден заставлять их смеяться другими персонажами.
-Как кто?
Просто что угодно, что заставит твоего ребеночка смеяться, ты знаешь? Некоторые персонажи, которых я делал в прошлом, родились буквально из игры в барби с моей дочерью. И если это срабатывает, я думаю: «Окей, можно положить это в комод и использовать потом снова».
-Ты недавно работал с Рики Гервайсом на «Жизнь слишком коротка». Это было весело?
О мой Бог, это было неконтролируемо. Все пытались выдерживать серьезное лицо на площадке, но это просто не получалось. Стивен Мерчант почти справлялся, но Рики и я выли, и Варвик тоже. Мы все плакали от смеха.
-То есть нет никакой крови между тобой и Гервайсом после его шутки о «Туристе» на Золотом Глобусе в этом году?
Нет. Нет. Вообще-то я подумал, что это была самая смешная вещь за весь вечер [смеется]. Он очень талантливый парень, и очевидно, что он нашел свою игру, нашел свое. Он очень умный и супер скор на язык.
-Как один из самых крутых мужчин на земле, у тебя есть какие-то греховные удовольствия?
Хотел бы я сказать тебе, что я смотрю все эти ужасные реалити-шоу или что-то в этом роде, но я просто не могу представить себе это. Я не знаю… Я люблю смотреть криминальные программы по ТВ.
-Как «The Wire»?
Нет, документальные расследования. Нераспутанные преступления. Я не могу думать ни об одном другом греховном удовольствии, кроме того, что я большой поклонник песни «Daydream Believer» группы The Monkees’.
-Это не греховное удовольствие – это хорошая песня.
Ох, окей. Хорошо. Спасибо.
-Ты до сих пор играешь собственную музыку?
Я собираюсь с друзьями и пишу музыку случайным образом. Музыка – до сих пор моя первая любовь. Так что я ни в чем не распутный.
-Ты работал с Китом Ричардсом и Ноэлом Галахером – никогда не думал о том, чтобы сформировать с ними супер группу?
Нет, мужик. Я не достоин [смеется]. Но если что-то замаячит, я это делаю. Шейн звонил и спрашивал, могу ли я сыграть кое-что, недавно. Я играл в записи Патти Смит. Я люблю играть всякий раз, когда предоставляется шанс.
-Стивен Грем сказал нам, что он пытался сделать тебя фанатом футбольного клуба Ливерпуль на площадке последних «Пиратов». Ему удалось?
[смеется] Да, он пытался, и наш «ливерпулец» координатор каскадеров на «Мрачных тенях» пытался тоже. Но я недостаточно знаю об этом спорте – я не много игр видел. Хотя я ходил на матч по регби недавно. Это было круто!
-Тебя можно заметить на таких мероприятиях. Какого рода вещи болельщики говорят тебе?
Маленькие дети хотели услышать Капитана Джека. Но что действительно пугает их, так это когда ты переходишь с Джека на [имитирует голос Вонки] «Вили Вонку» [смеется] Тогда они неожиданно: «Я не уверен насчет этого парня…»
http://www.shortlist.com/entertainment/ … ohnny-depp
перевод Helga
при использовании текста необходима указывать автора перевода и ресурс - burtonland.ru
