9 июня.

Раз в неделю я возвращаюсь этой дорогой от своего приятеля Ларри. Субботним вечером мы по традиции пьем пиво. Его жена делает нам нехитрые закуски и уходит смотреть сериал в свою комнату. А мы пьем пиво, обсуждаем, что произошло за неделю, рассказываем сальные анекдоты и обсуждаем официантку Сьюзи из забегаловки «Добро пожаловать!». Наши встречи похожи одна на одну, но все равно это здорово, что мы встречаемся каждую неделю.
Обычно в Диспере ничего не происходит, ни аварий, ни пожаров, ни громких событий. События средней важности – это свадьбы и рождения детей. Разводов я не припомню. Но на этой неделе у нас произошло интересное событие – в дом Адвентеров, что уехали в большой город искать счастья, вселился какой-то странный тип. Говорят, он из очень большого города, но это пока слухи, у него лично, кажется, никто не спрашивал. А сплетням что толку доверять. Я его еще не видел, но те, кто наблюдали за ним, пока грузчики носили мебель, утверждают, что он очень странный. Что ж, поживем -  увидим.
Я бреду по тускло освещенной Главной улице. Уже около полуночи, и никого нет. В некоторых домах окна уже не горят, в некоторых мерцают слабыми телевизионными отблесками. Я знаю жителей и домашних питомцев каждого дома поименно. Я здесь родился и вырос, как и мой отец, столь рано покинувший этот мир. И его отец. Мне тридцать три года, и я не вижу причин что-то менять в своей жизни. Если бы я уехал отсюда, как мечтал в восемнадцать дет, то неизвестно, как сложилась бы моя жизнь. А сейчас у меня есть четверо замечательных детей и любимая жена Вики. Я много работаю в автомастерской и чертовски устаю, но мой отец не уставал говорить, что душевное спокойствие всегда лучше, чем вечные поиски птицы счастья. Думаю, он был прав. Мой брат Фил его не послушался, и уехал в большой город. От него до сих пор приходят открытки. Он дослужился всего лишь до секретаря (начинал с временного клерка), и его нынешняя зарплата втрое меньше моей. Снимает крохотную комнатенку в шумном квартале. Разве стоило того бросать родных? А ведь у отца приступы стали случаться чаще после того, как Фил уехал. Нехорошо так думать о брате, но в смерти отца есть частичка его вины. Нужно попросить прощения у Бога за эти мысли.
Вот и дом Адвентеров. Окна горят. Что же это за  новый сосед такой? На моем веку и на памяти пожилых соседей не было случая, чтобы кто-то приезжал к нам жить из больших городов. Это ужасно любопытно. Заглянуть что ли в окно? Нет, попадусь еще. У Адвентеров не было гаража, и очень дорогой Роллс-Ройс стоит бесприютный слева от входа. Можно будет постучать в его дверь на днях под предлогом предложения услуг моей мастерской. К тому же это даже и не повод, а вполне нормальная реклама. Все равно же ему ко мне придется обращаться, когда возникнут проблемы с машиной.
Неожиданно дверь дома распахивается, и в мою сторону в самом прямом смысле мчится худой брюнет весьма озабоченного вида. Что, к черту, происходит?!
-Извините, могу я спросить? - он останавливается как вкопанный в метре от меня. – Я уже полчаса смотрю в окно в надежде, что кто-то пройдет по улице, но здесь, вероятно, после одиннадцати введен комендантский час.
- Чем я могу помочь?
Я удивленно рассматриваю странного пришельца. Худой, субтильный, с темными хаотично вьющимися волосами до плеч, вероятно, десять лет не стриженными, бритый и часто моргающий. Создает впечатление нервного типа, который любит теребить себя за пуговицу. Каким ветром занесло его сюда?
- Мне очень нужна проволока. У вас случайно нет ненужной проволоки? Когда мне пришлют из Лос-Анджелеса, я отдам.
Я был готов услышать что угодно, но только не это. Он смотрит на меня так, словно от моего ответа зависит вся его жизнь. Он похож на бродячую собаку: когда она смотрит, у тебя на глазах выступают слезы.
- У вас что-то сломалось, мистер? Я, знаете ли, что-то типа на все руки мастера. Могу помочь.
- О, нет. У меня ничего не сломалось. Я по нелепой случайности не привез проволоку. Это нужно мне для моей ра… для моего увлечения. Я мастерю кое-что. Ну, вы знаете, как иные мастерят модели самолетов или что-то в этом роде.
Воистину странный тип. Неужели он не может подождать до утра и купить проволоку в магазине? По его взгляду становится очевидно, что не может. Первой мыслью было откланяться, но эти собачьи глаза меня сломили.
- Я держу автомастерскую. Сам себе хозяин и работник. У меня там сколько угодно проволоки. Но для этого нужно сначала взять дома ключ, это три минуты ходьбы, а потом дойти до мастерской, это еще минут семь. Спать я не хочу, и могу вам помочь.
- О, огромное спасибо, мистер… эээ…как вас зовут?
- Джек. Вообще Джек Смит, но какие уж мы друг другу мистеры. Просто Джек. А тебя?
- Меня зовут Уильям. Ну, то есть, наверное, Билли.
Он усмехается и почему-то пожимает плечами.
- Ну что ж, Билли, пойдем.
- Я только дверь закрою!
Билли бегом кидается в дом. Через полминуты выскакивает в легкой серой куртке и даже с намотанным вокруг шеи шарфиком. Вот придурок, теплынь же!
- Куда ты так экипировался? У нас тут не горнолыжный курорт.
- У меня часто бывает простуда. Здесь не так тепло, как в Лос-Анджелесе.
Теперь я пожимаю плечами, и мы направляемся в сторону моего дома. Билли держит руки в карманах и смотрит себе под ноги. Я закуриваю. Как-то глупо - молчать.
- Закуришь?
- Я не курю, спасибо.
- Так ты приехал из Лос-Анджелеса?
- Да.
Очень полный ответ. Я думал, он начнет рассказывать свою историю. Диковатый малый. На вид лет тридцать пять-тридцать семь. Явно очень погружен в себя. Здесь таких не встретишь. У нас парни его возраста погружаются в себя, только если хлебнут лишнего, вернее, не просто лишнего, а вдвое больше нормы, и уходят в состояние оцепенения. Возможно, он покуривает травку или что-то в этом роде.
- Понятно. Ты женат?
- Что? А… Нет. Был. Уже нет.
- Ты развелся?
- Развожусь. Прямо сейчас идет процесс бракоразводный.
- Сочувствую тебе.
- Спасибо. Мне важно это слышать.
Господи, ему важно слышать, что я сочувствую его разводу! Нужно было сказать, что я в глаза никогда не видел проволоки. Очень странный тип. Мы подходим к моему дому. Внизу слабый свет. Неужели Пегги опять смотрит телевизор? Сколько раз я с ней серьезно говорил по этому поводу.
- Подожди меня здесь, я мигом.
Открываю дверь насколько могу быстро, тихое бормотание телевизора прерывается. Я буквально запрыгиваю в гостиную и сталкиваюсь с Пегги. Вид, как обычно, виноватый.
- Сколько можно говорить с тобой на эту тему?
Резко хватаю ее за плечи. Она почти одного со мной роста, и это в четырнадцать лет.
- Папочка, извини, это больше никогда не повторится!
Веснушчатый лоб исполосован грустными складками.
- Бесполезно. Никаких карманных денег неделю. Ступай к себе.
Только так. Иначе не подействует. Пегги плетется наверх, я беру ключ и выхожу обратно в приятную прохладу летнего вечера.
- Я слышал, ты кричал…
Билли выглядит встревоженным.
- Ага, прикрикнул на дочь. Ей четырнадцать лет. В сотый раз застаю ее за телевизором ночью. Не будет ей карманных денег неделю.
- Не слишком ли это сурово? Все же ей четырнадцать, а не восемь.
- Заведешь своих детей – и поговорим. Нечего ей смотреть всякую дрянь по ночам. Она потом по полночи мастурбирует после той гребаной эротики, что показывают наши местные каналы.
Билли опускает глаза, и мы движемся в сторону мастерской. Готов поклясться, его расстроил эпизод с моей дочерью. Но какое ему дело, черт подери? Это совершенно ненормально – идти молча людям, которые только что познакомились. Я и с женой-то своей редко молчу более двух минут. Когда мы оба замолкаем, мне кажется, что что-то не так. Но уже совершенно не знаю, о чем с ним говорить. В полном молчании мы подходим к мастерской. Я машинально проверяю сигнализацию, вхожу, он входит за мной. Включаю свет. Слышу его голос за спиной:
- Здесь так странно пахнет…
- Да? Я и не замечал. Наверное, бензином.
- Даже не знаю, интересный запах.
Чудак! Отыскиваю мотки с проволокой.
- Тебе какую?
- Средней толщины. Вот эта, что у тебя в руке, подойдет. Ты меня так выручил!
- Ты будешь мастерить свои штуки прямо сейчас?
- Да. Я не засну, пока не доделаю ее.
- Ее?
- Да. Куклу. Я делаю кукол.
С каждой минутой все страннее.
- Ты делаешь кукол на продажу?
- Что? Нет! Нет, что ты! Я делаю их для себя. Иногда в подарок.
Интересно, чем этот тип собирается зарабатывать себе на жизнь? Или у него в чулане припрятано состояние?
- Интересно…
- Да? – его взгляд оживает. – Если хочешь, приходи ко мне завтра в гости, я покажу тебе свои творения.
О, Всевышний! Этот человек понимает буквально каждое слово. Наверное, если при нем сказать «благодарю Бога», то он спросит, каким именно способом я буду Его благодарить. Вот как взять и сказать «нет»? Это же его, наверное, ужасно расстроит. Черт…
- Ну хорошо. Я могу забрести после работы с двумя баночками пива.
- Если ты пьешь только пиво, возьми себе. Если же ты пьешь вино, то вовсе ничего не бери, у меня много прекрасного вина.
Этот тип привез с собой из прекрасного города на берегу океана, который он покинул неведомо зачем, самодельных кукол и много вина. А вот проволоки не прихватил – незадача. Лучше бы я пошел домой от Ларри в обход через пустырь. Не знаю, что сейчас ему сказать. Пожимаю плечами. У Билли довольный вид. Похоже, он очень рад, что кто-то придет смотреть на его кукол.
Выходим из мастерской. Снова молчим. Я курю. Он рассматривает проволоку, теребит ее в руках. Доходим до моего дома. Ни с того ни с сего спрашиваю:
- Тебя проводить до дома?
Господи, ну я и ляпнул! Как будто иду со старшеклассницей!
- О, нет, спасибо! Тут ведь нельзя заблудиться – по прямой. Огромное спасибо тебе, Джек! – он крепко сжимает мое плечо, и я едва не дергаюсь от неожиданности. – Ты мне очень помог! Жду тебя завтра после твоей работы у меня! Спокойной ночи!
И он стремительным шагом удаляется. Ну и ну! Он даже не спросил, во сколько я заканчиваю работу. Похоже, ему это не важно. Надо было придумать предлог, по которому я не могу завтра. Он меня просто загипнотизировал! Этот Билли похож на убогого умом, которому грех отказать.
Захожу в дом, поднимаюсь в нашу спальню. Вики обещала дождаться меня, и я рассчитываю на секс. Открываю дверь, и первое, что я вижу – спящую на боку Вики. Она мерно посапывает. Ну а чего я хотел? Пришел на полчаса позже обещанного. Иду в ванную. Набираю треть ванны воды, раздеваюсь, укладываюсь и начинаю онанировать. Не спеша, как обычно.
Всегда, когда я это делаю, я вспоминаю океан. Один раз в жизни я был в Малибу со своим другом детства Уоллесом. Мы тогда были отчаянными подростками, и однажды на велосипедах отправились смотреть океан. Оставили родителям записки. Мы добирались неделю, ночуя под открытым небом, и когда наконец достигли этой необъятной водной глади, нашей радости не было предела. Была уже ночь, на пляже никого не было, мы разделись и нагишом стали плескаться в приятной прохладе соленой воды. Резвились до утра. Это было так здорово, но всего один раз. Мы пробыли на пляже еще два дня, а потом отправились в обратный путь. У нас было всего две свободных недели, оба мы в ту пору подрабатывали летом, чтобы помочь нашим семьям. Когда мы вернулись, то мой отец и родители Уоллеса запретили нам общаться друг с другом. Собственно, не все было так гладко между нами на протяжении этой безумной вылазки, по дороге обратно мы  и вовсе стали чуть ли не врагами, поэтому меня это особенно не расстроило. Не люблю об этом вспоминать.
Кончаю с тяжелым выдохом. Даже не знаю, насколько такой способ разрядки отличается от секса с Вики. Мне нравится представлять океан, а с ней не получается, потому что она все время болтает. Когда нам было восемнадцать, все было по-другому. Это была безумная страсть, но длилась она недолго, потому что уже через два месяца Вики забеременела, и мы поженились. Беременность ее протекала тяжело, и кроме онанизма мне ничего не оставалось. Каждое последующее ее объявление о беременности ничего хорошего мне не сулило, потому что это означало очередной долгий период онанизма. У нее какая-то плохая переносимость беременности, не знаю, как это правильно у них называется. Об изменах я не думал, меня это никогда не интересовало. Постепенно это вошло в привычку и сейчас, когда после рождения  крошки Дорис она только месяц как начала со мной половую жизнь, кажется мне более естественным, чем секс с Вики, которая постоянно болтает и спрашивает, нравится ли мне.
Итак, завершился еще один день. Укладываюсь поудобнее, проговариваю шепотом вечернюю молитву, целую спящую жену в волосы и погружаюсь в сон.

10 июня.

Я закрываю дверь мастерской, устанавливаю сигнализацию, и только сейчас до меня доходит неприятный факт – ведь я воняю потом как не весть кто. Здесь нет душа, и первое, что я делаю, придя домой – принимаю душ. Как же я пойду в гости к Билли вонючим, как бык? Может, зайти домой и принять душ, а потом уже направится к нему? Но Вики будет довольно странно узнать, что я собираюсь в гости к новому соседу. Если бы он пригласил нас всей семьей, как это принято в городке, то она с радостью бы согласилась. Но Билли пригласил меня одного. Это настолько непривычно для нас, что утром за завтраком я так и не осмелился сказать ей, что приглашен к нему. Она не поняла бы, почему он пригласил только меня. Признаться, я и сам не понимаю. Думаю, лучше всего будет прийти домой от него и сказать, что он задержал меня с просьбой помочь ему с починкой включателя. Надо послать ей сообщение. Или позвонить. Это будет самое разумное. Но только как идти к нему с такой вонью? Я чувствую этот запах от себя, черт меня дери! Я медленно направляюсь в сторону его дома. Стоп. Но мне нужно будет пройти через свой дом, а во дворе могут быть дети или сама Вики. Значит нужно идти в обход, через пустырь. Какие нелепые поступки мне приходится совершать, чтобы попасть в гости к малознакомому типу, с которым у меня, судя по всему, ничего общего. Как все это странно. Надеюсь, это будет первый и последний мой визит к нему.
Проходя пустырь, встречаю вдову Курио. Она интересуется, все ли хорошо у меня и моей семьи, и спрашивает, куда я направляюсь после работы. Я отвечаю ей, что наш новый сосед попросил помочь ему починить включатель. Она довольно кивает и идет восвояси.
Вот и его дом. Я вонюч и растерян. Пиво покупать не стану. Он говорил, что у него много вина. Я не люблю вино, вероятно, потому, что не доводилось его пить, но не буду же я распивать баночное пиво на фоне его, дегустирующего вино. Это чертов абсурд! Как же мне не нравится эта ситуация. Впервые я приближаюсь к чьему-то дому, оглядываясь по сторонам. Близких знакомых вроде нет. Правда, две девочки, кажется, Браунов, поглядывают на меня с интересом. Забросили скакалку и смотрят. Наверное, целый день наблюдали за бывшим домом Адвентеров в надежде увидеть пришельца. Чувствую себя шпионом в собственном городе. Стучу в дверь, и она распахивается чуть ли не через две секунды.
При виде его мне хочется провалиться под землю вместе со своей вонью. Он одет в безупречный летний костюм темно-синего цвета, воротничок рубашки слепит глаза своей белизной. Такое впечатление, что он тщательно укладывал волосы. Выглядит совершенно по-иному. Гладко выбрит. Надушен чем-то приятным, столичным. Глаза его широко раскрыты.
- Привет! Проходи!
- Привет! Как дела.
Вхожу. Всматриваюсь в обстановку. Черная и темно-синяя мебель. Косметический ремонт, естественно, адвентеровский – зелено-коричневые стены.
- Я отлично. А ты?
- Отлично. Как прошел день?
Черт, что я здесь делаю???
- Прекрасно. Твоя проволока мне очень помогла. А у тебя?
- Работал в поте лица.
Пот. Чертов пот. Мне так стыдно. Стараюсь держаться подальше от него. Как можно дальше. О, это просто позор! Слова вырываются сами собой:
- Билли, я прямо с работы, и не принял душ. Тяжелый день, знаешь ли… Грязная работа… Я не мог бы принять у тебя душ?
- Конечно! - Билли произносит это с явным энтузиазмом. – Никаких проблем! Я дам тебе что-то из своей одежды, чтобы ты не одевал грязную.
Что он несет, Господи-Боже???
- Да ну, ты что, Билли. Это невозможно. Я надену эту.
- Но она, кажется, совершенно грязная… - Билли опускает глаза.
Черт, он тысячу раз прав! Но как бы я выглядел, если бы стал брать с собой на работу нерабочую одежду? Вики бы начала расспросы. Да и потом - как надеть на потное тело свежевыстиранную парадную одежду?! Я в грёбаном тупике.
- Э-э-э, ты прав. Просто я после работы сразу…
- Можно что-нибудь придумать. У тебя ведь полусинтетическая ткань, - он щупает меня за рукав, - она очень быстро высохнет после стирки и отжима. Джинсы уж мы трогать не будем, а рубашку просто постираем, а пока ты у меня, наденешь халат. А перед уходом оденешь чистую рубашку. Окей?
О каком дерьме мы говорим? Что происходит? Я стою и таращусь на него. Он чертов гипнотизер! Все фибры моей души хотят начать чертыхаться, но мой поганый язык выдает миру:
- Ну хорошо…
- Пойдем, я покажу тебе душ.
Он ведет меня на второй этаж. Заходим в одну из дверей, это спальня, он проводит меня к двери в ванную, и я краем глаза улавливаю столик, заставленный маленькими фигурками. Стараюсь не показать вида, что меня это заинтересовало. К тому же, я затем здесь, чтобы этих кукол с его подачи смотреть.
Заходим в ванную.
- Вот халат, вот полотенца, - комментирует Билли. – Сними рубашку и отдай мне. Стиральная машина во второй ванной.
Хех… Поворачиваюсь к нему спиной. Сам не знаю почему, но я его стесняюсь. Грёбаная ерунда! Снимаю рубашку и протягиваю ему.
- Все, я тебя жду внизу.
Если бы мне цыганка-гадалка рассказала, что я окажусь в такой ситуации, я бы точно дал ей денег за богатую фантазию и потрепал по плечу. Я не верю в то, что происходит. Это просто невероятно! Я нахожусь в ванной незнакомого мужика и должен принять душ, после чего облачиться в его халат, пить с ним вино и смотреть на его кукол. Такое впечатление, что я попал в сценарий нижепоясной комедии о богатых пидорах! И самое ужасное то, что ситуацию уже никак не повернуть вспять. Мне действительно сейчас придется мыться и надевать его халат. Какое-то безумие. Господи, помоги мне не выглядеть идиотом! Я принимаю душ, заодно мою волосы (от них разит бензином) и надеваю этот чертов белоснежный халат. В жизни не видел более белого цвета! Он приятно пахнет дорогим ополаскивателем для белья. И вообще, в доме этого типа все благоухает. Наверное, он протирает кафель в ванной туалетной водой. Само собой, ботинки нужно оставить здесь и надеть эти замечательные голубые тапочки. Идиотизм! Будь проклята минута, когда я проходил мима его дома, идя от Ларри!
Черт, нужно же позвонить жене!!! Выключаю воду, достаю старенький мобильный телефон и звоню Вики. Рассказываю, что только что встретил на улице нашего нового соседа и тот пожаловался, что у него не работает включатель в гостиной, иду помочь. Истинная добрая соседка Вики радостно одобряет мое стремление помогать людям.
Спускаюсь вниз. Он сидит на диванчике, на журнальном столике перед ним откупоренная бутылка вина и два бокала, рядом тарелочка с виноградом. Он сложил руки на коленях и смотрит на меня как школьник, который только что написал сложный тест и полностью уверен в своем высоком балле, на учителя. Как же глупо я себя чувствую. Я и дома-то в халате не хожу!
- Этот халат идет тебе гораздо больше, чем мне, - говорит Билли. – У тебя кожа смуглая, а я бледен, как Луна. Я плохо переношу солнце. На пляжах не бываю в связи с этим.
- Какая ирония судьбы, - я присаживаюсь на краешек дивана, - ты живешь в Лос-Анджелесе, но терпеть не можешь пляжи, а моя самая большая мечта – резвиться на пляже в Малибу, но у меня нет такой возможности. Я был там всего один раз и до сих пор вспоминаю, как сказку.
- А почему нет возможности поехать? – Билли искренне удивлен. – Ты владеешь мастерской, и, думаю, зарабатываешь немало. Ведь на тебе все машины города, как я понял.
- Ты шутишь? У меня четверо детей. Если я куплю билет в Эл-Эй, Вики завтра же подаст на развод по причине моего расточительства.
Билли слегка хмурится, словно не в полной мере мне верит, и молча наливает вино. Может, если я выпью, мне станет немного легче. Мы чокаемся.
- За встречу! Чин-чин! – Билли держит бокал кончиками пальцев.
- Угу.
- Я покажу тебе кое-что!
Билли подскакивает и быстрым шагом куда-то ускользает. Вино очень вкусное. Забыл, когда пил такое.
- Вот, смотри!
Билли протягивает мне стопку полароидных снимков. Начинаю их просматривать: рабочие носят мебель, дом Адвентеров со всех сторон, машина Билли, комнаты. На каждом фото написаны дата и время с точностью до минут.
- Зачем все это? – я в недоумении поднимаю глаза на него, и в этот момент меня ослепляет вспышка. – Эй, какого черта ты делаешь?!
- Я делаю хронику моей новой жизни. Ты же мой первый друг в этом городе, и впервые пришел ко мне.
Друг?! Я не ослышался??? Он не маньяк ли случайно?
- Не стоило этого делать. Я ненавижу фотографироваться. Отдай мне, я порву.
Я зол как дьявол.
- Пожалуйста, можно, я ее оставлю. Мне так приятно, что ты пришел ко мне в гости.
Брови Билли сводит в страдальческом треугольнике, и уголки губ опускаются. Черт его дери! Он плакать, наверное, будет, если я отниму фотографию. Черт!!! Я машинально смотрю на верхний снимок у меня в руках и вижу физиономию Билли с невиданным мною доселе выражением лица – он широко улыбается. Фотографировал он явно сам себя на вытянутых руках на фоне камина. Я думал, он и вовсе не умеет улыбаться! Достаточно посмотреть на него сейчас! А тут надо же – на щеках задорные ямочки, и зубы очень ровные и белые, как на рекламном щите «Колгейт». На этом фото он, наверное, весьма недурен собой.
- Эй, а я думал, что ты не умеешь улыбаться. Надо же!
Показываю ему снимок.
- А, это…
И на лице Билли появляется смущенная улыбка. Первая на моем веку. Ямочки имеются.
- Так можно я оставлю фотография?
- Черт с тобой, валяй. Давай еще выпьем.
Мы выпиваем, и я начинаю расспрашивать его о жизни в Лос-Анджелесе. Он охотно рассказывает. Думаю, о его жизни расспрашивать пока не стоит, возможно, это ранит его в связи с разводом. Он спрашивает меня о жизни здесь. А что рассказывать? Все очень тихо и спокойно. Он одобрительно кивает, словно это именно то, что он хотел услышать, и всему услышанному он рад. Совершенно невозможно на него злиться уже. У Билли совершенно детское выражение лица. Он не похож ни на кого из моих знакомых. Создается впечатление, что он крайне ранимый, и жизнь в Лос-Анджелесе его очень сильно обидела. Я не встречал таких мужчин. Да и женщины в Диспере весьма сильны духом. За разговором пролетел час, бутылка почти пустая.
- Мне, наверное, надо уже идти.
- Да? Как жаль. Ну, только пойдем взглянуть на моих кукол. Я же обещал.
- В твоей спальне?
- Нет, те в стадии разработки. Они в другой комнате. Там только они и живут. Потом переоборудую под мастерскую.
Куклы «там живут». Ну-ну. Мы поднимаемся наверх в еще одну комнату. Там почти нет мебели, только два стола. На одном из них масса фигурок. Они сделаны из чего-то, похожего на пластилин или на ту дрянь, из которой лепит барельефы моя средняя дочь Милла. Выполнены в манере персонажей старых покадровых мультиков. Работа очень тонкая, лица выведены ювелирным образом.
- Это очень тонкая работа, не так ли?
- Да. Я использую иголки, скальпель и еще кучу всего для реалистичности. Многие из этих кукол выполнены с реальных людей. Некоторые вымышлены мной. Обычно, если я делал куклу кому-то в подарок, то для себя тоже делал фигурку этого человека.
Скольжу взглядом по рядам фигурок. Страшно их в руки брать – вдруг сломаю? Он, наверное, тогда упадет замертво от сердечного приступа. Одна фигурка выделяется среди остальных великолепными волосами – такое впечатление, что иголкой или чем-то там еще Билли создал эффект отдельных волосков на своем пластилине.
- А кто это? – указываю пальцем.
- Забавно, что ты спросил, - Билли опускает глаза. – Это моя жена… бывшая жена Лайза.
Черт меня дери!
- Упс. Наверное, она очень красивая, раз я запал даже на фигурку, изображающую ее.
Что я несу?
- Обернись, - Билли сделал жест рукой.
Я поворачиваюсь и вижу фотопортрет на стене. Очень красивая женщина! Брюнетка с аристократичными чертами лица и невероятной улыбкой. Пожалуй, это самое красивое лицо, что я видел. Ну, разве что в кино бывают краше.
- Она похожа на голливудскую актрису.
- Она и есть голливудская актриса. Лайза Мэрион. Я боюсь включать телевизор, чтобы случайно на нее не наткнуться.
- Парень, вот черт… Ты был женат на Лайзе Мэрион??? А я-то думаю… Моя жена обожает фильмы с ней. Она даже как-то худела в честь нее. Но я фильмы смотреть не люблю, разве что экшн. Еще смотрю футбол. Поэтому и не знал, как выглядит кумир моей жены. Надо же! Поразительно!
- Я ненавижу Голливуд. Он портит людей. Делает их марионетками. Но не будем об этом. Давай я отдам тебе твою рубашку и провожу тебя.
Билли стремительно покидает комнату. Да уж… Какое-то время стою и смотрю на портрет. Невероятной красоты особа! И что она нашла в этом нервном типе? Хотя. Мне уже начинает казаться, что он не так прост, как кажется. Выхожу из комнаты и сталкиваюсь с ним. Он протягивает мне рубашку и молча спускается вниз. Я захожу в первую ванную и одеваюсь. Спускаюсь вниз.
- Я очень рад, что ты зашел, - Билли разводит руками. – Надеюсь, не последний раз.
- Я тоже.
Кто тянул меня за язык! Можно было просто сказать «Удачного остатка дня!». Мы пожимаем друг другу руки, и я ухожу.
По дороге домой мысли стукаются друг о дружку у меня в голове. Кто он такой, этот Билли? Простые смертные не женятся на голливудских красавицах. Не верится, что все это происходит со мной!
Дома меня встречает Вики. У нее озабоченный вид.
- Что-то случилось, дорогая? – целую ее в щеку, слушая доносящийся сверху плач Бекки.
- Ко мне заходила вдова Курио. Ровно через две минуты после того, как ты позвонил мне. Она сказала, что встретила тебе за полчаса до этого, и ты шел к этому чудаку чинить включатель. А мне ты позвонил гораздо позже. Что это значит?
- Дорогая, что с тобой! Ты что, подозреваешь меня в измене? Иди к Билли и спроси его, он подтвердит, что я был у него! Миссис Курио, вероятно, перепутала время. Ей, наверное, минута кажется вечностью!
- Мне не нравится это. Это странно, Джек. Билли? И каков он?
- Обычный парень. Я долго провозился, потому что там, кажется, Адвентеры специально выкорчевали включатель на потеху следующим хозяевам. Странно, что риэлторы не позаботились об этом. Никогда нормально не сработают.
Я чувствую себя глупо. Я вру. Господи, прости меня! Но как, как я могу сказать ей, что вчера поздней ночью этот парень пригласил меня зайти в гости выпить вина и рассмотреть его кукол?! Я бы сам себе не поверил. Господи, какая глупость творится

13 июня.

Рабочий день выдался на редкость напряженным. Я очень устал. Кажется, свечи и коробки передач объявили войну Дисперу. Не верится, что уже восемь. Домой, скорее бы домой. Колокольчик звенит. Кого еще занесло ровно в час закрытия? Оборачиваюсь и вижу Билли. На нем какая-то совершенно невероятная красная рубашка и черные очки. Вид то ли смущенный, то ли виноватый.
- Привет. Я принес тебе долг.
- Привет. Долг?!
- Проволоку. Мне доставили наконец из Эл-Эй.
Билли топчется у двери.
- Я уже домой собираюсь. Сейчас рубашку надену и буду закрывать помещение.
- Хорошо, я подожду тебя. Куда ее положить?
- Куда хочешь.
- Я отдаю вдвое больше, вдруг тебе пригодится.
- Спасибо, приятель.
Второй раз он лицезрит меня вонючим. Просто везунчик!
- Ты не покажешь мне, где тут можно вкусно поужинать? Я еще пока тут знаю только мой дом, твой дом и твою мастерскую. Первый раз, можно сказать, вышел на прогулку.
Билли оглядывается по сторонам.
- Конечно, покажу. Здесь совсем рядом. Три дома от мастерской.
- Я могу угостить тебя пивом. Я бы сам выпил пива, я сто лет его не пил.
Я не знаю, почему, но мне приятно, что он пришел. Было какое-то паршивое настроение в связи с переработкой, а тут вдруг Билли появился, и не хочется выглядеть перед ним усталым.
- Ну хорошо, можно пропустить по бокальчику.
Нужно позвонить Вики.
- Сейчас, я только жене позвоню.
Набираю Вики.
- Привет. Эээ, я задержусь немного. Поужинаю в «Добро пожаловать!». Наш новый сосед, Билли, попросил меня показать ему нашу, хех,  местную достопримечательность.
Жена отделывается пресным «Окей».
- Все в порядке, можем  идти.
- Я делаю новую куклу, - говорит Билли, когда мы уже идем по Главной улице. – Потом обязательно тебе покажу.
- Хорошо. Как ты провел эти дни?
- Ну, я уже сказал. Никуда не выходил. Декорировал дом по своему усмотрению. Правда, когда начну делать ремонт, придется все это снять. Но я еще не уверен, что буду жить здесь долго. Пока мне нравится.
У богатых свои причуды.
- Может, это нескромный вопрос, Билли, но все же… Ты очень богат?
- Да.
Билли в своем репертуаре – гений лаконичности!
- Почему ты приехал сюда?
- Я не мог больше выносить Лос-Анджелес. Он задушил меня.
- Это из-за нее?
- Да, из-за нее. Я люблю Европе. Жил в Европе много лет и бед не знал. Когда встретил ее, перебрался к ней поближе в Калифорнию. Я не люблю Штаты. Там все пропахло деньгами.
- Вы долго были вместе?
- Десять лет.
Упс. Это срок.
- Почему вы расстались?
- Она предпочла обезьяну.
- Что-о-о-о?
Я остановился и уставился на него.
- О, не пугайся! – Билли улыбнулся. – Тот, с кем я застал ее в нашей постели, был очень похож на гориллу. В жизни не видел человека, так похожего на гориллу. Такая иссине-черная кожа. Она бегала голая по комнате и кричала, что трахается с ниггерами уже три года, а я кусок дерьма. Это вкратце. Не хочу больше о ней.
- То, что ты рассказываешь, ужасно. Я бы убил мерзавца, которого застал с Вики. На месте. И сел бы.
- Убил бы любовника? – тон Билли выражает недоумение. – Какой в этом смысл? Убить одного, а через неделю другого, и потом третьего? Я бы лучше убил жену. Кара мне будет одна и та же, но зато я наказал бы того, кто на самом деле провинился. При чем тут тупоголовый ниггер?
Все эти хлесткие словечки неожиданно звучат из его уст. Как и то, что он говорит. И несмотря на все это, мне жаль его. Совершенно очевидно, что он боготворил свою жену.
- Почему она так поступила? Она не любила тебя? Только честно признаюсь, мне не нравится то, что ты говоришь. Это грех думать так.
- Грех? Я всего лишь думаю. А она трахалась с обезьяной. А почему она так поступила? Вероятно, все эти годы она презирала меня. Угадай, кто давал деньги продюсерам, чтобы они снимали ее.
- Ты.
- Угадал! И вот чем она мне отплатила.
- А до встречи с тобой кем она была?
- Стриптизершей.
Надо рассказать Вики.
- У вас ведь нет детей, не так ли?
- Нет. Зачем дети голливудской актрисе? Они мешают сниматься.
- А ты хотел детей?
- Нет.
Господи Боже…
- Вот мы и пришли.
Заходим в святая-святых Диспера. Народу много, но я вижу парочку свободных столиков. Один у окна – просто блеск! Киваю всем знакомым. То есть каждому столику. Садимся. Билли кладет руки на колени, как будто совершенно не знает, что делать.
- Расслабься. Привыкай к местным традициям. Здесь все доброжелательны. Если, конечно, не болеют за разные футбольные команды.
Сьюзи подбегает через полминуты. Все ее внимание направлено на Билли.
- Добрый вечер, мистер! Привет, Джек! Что будете заказывать?
Я чувствую себя хозяином положения.
- Нам прежде всего два моих любимых пива. А пока ты несешь их, мы выберем еду.
Приятно чувствовать себя гидом в местечке, где знаешь каждый дюйм. Билли очень смущен.
- Билли, ну что ты! Ты скоро станешь здесь своим. Выбирай еду. Я буду чисбургер.
- Тогда и я буду чисбургер.
Билли смущенно улыбается. Снимает очки, и вешает их в середину расстегнутого ворота рубашки. Какой он забавный! Не знаю, почему, но этот парень мне нравится. Мне кажется, он такой чистый и светлый. Неиспорченный. Обиженный жизнью и ранимый. Почему эта голливудская шлюха так обидела его? Ведь он дал ей все.
Снова, как бабочка, подлетела Сьюзи, и я делаю наш заказ. Я ловлю на себе заинтересованные взгляды. Местных явно удивляет, что я пришел с Билли. Это как если бы я пришел с молоденькой девушкой – крайне необычно. Том Грин даже строит мне рожи, показывая движением брови в сторону Билли. Иногда мне хочется ненавидеть город, в котором я родился и живу. Если вечером ты напился и горланил на всю Главную улицу «Эй, девчонка, ножки врозь…», то завтра об этом будет знать весь Диспер. Готов спорить, что завтра каждый клиент спросит меня о Билли. Скажу всем, что он хороший парень и с ним недурно выпить пива.
Билли не знает, как подступиться к чисбургеру. Он выпил полбокала пива, и у него порозовели щеки. В конце концов он засмеялся почему-то и стал поглощать чисбургер.
- Чему ты смеешься?
- Всю свою сознательную жизнь я ел ножом и вилкой. Это так здорово – есть руками.
- Я не умею есть ножом и вилкой. Меня Вики хочет научить, но я не соглашаюсь.
- Я могу тебя научить. Тайно. Порадуешь ее.
- Надо подумать.
Мне легко говорить с ним. Странно. Мы общаемся второй раз, и в первый мне было тяжело с ним. А теперь легко. Думаю, я просто не умею общаться с людьми, не похожими на остальных. А ведь они такие же люди. Хочется рассказать ему что-то занятное, но ему на ум ничего не приходит.
- Билли, а чем ты занимаешься?
- Я сын очень богатого отца. Могу ничем не заниматься. Но я балуюсь живописью. Вчера мне позвонили и сказали, что мою картину «Предательство» купили за пятьсот тысяч долларов. Я очень удивлен. Мгновенно сказал, чтобы перечислили на счет детской больницы. Мне неудобно получать деньги за такую мазню. Я изобразил Лайзу, пожираемую воронами. Надеюсь, она никогда не увидит эту картину. Хотя… Если увидит, себя не узнает.
Упс. Этот парень очень непрост. Спрашиваю полушепотом:
- Ты куришь марихуану, Билли?
Его глаза округляются.
- Никогда не пробовал…
- А хочешь попробовать? У меня в мастерской есть один косяк. Заначка. Вики не одобряет, говорит, что мне на все становится плевать, когда я покурю травку. А один косяк на двоих будет весьма мило выкурить.
Билли улыбается  и смотрит в колени.
- Хорошо. Давай.
- Пойдем, на пустырь. Допивай.
Билли широко улыбается и залпом допивает пиво. Мы расплачиваемся и покидаем заведение. Приятная вечерняя прохлада. Пахнет дождем и землей. Идем к мастерской, и я рассказываю Билли о местных развлечениях в виде боулинга и караоке-баров. Он внимательно слушает и уточняет, насколько далеко от его дома находится каждое из мест. Подходим к мастерской, я произвожу обычный ритуал снятия и установки сигнализации до и после вытаскивания из дальнего уголка ящика стола забытого косяка. Веду Билли на пустырь.
- Здесь зловеще… - пугливо замечает Билли.
- Ерунда! Очень дружелюбное место. Люди иногда приезжают сюда потрахаться. Есть такой закон Диспера: если ты видел трахающихся здесь, никогда никому о них не рассказывай, иначе не будет удачи. А на самом деле тебе просто отомстят.
Хихикаю. Билли тоже хихикает и говорит:
- Буду иметь в виду.
- У нас тут есть на примете несколько незамужних дамочек. Сколько тебе лет, Билли?
- Тридцать восемь. Но я не хочу никаких дамочек. Пока что я хочу побыть один.
- Смотри, тут мы сделали лавочки из фанеры. Поскольку побыть не на виду не дома в Диспере невозможно, у нас есть этот волшебный пустырь. Пока городок не разросся, и его не застроили, это единственное место для уединений. Мы чтим его. Присаживайся.
Мы садимся на импровизированную лавочку. Я достаю косяк из кармана и закуриваю. Делаю три затяжки и протягиваю Билли.
- Держи, пробуй. С почином тебя.
- Я и курить-то не умею. Надеюсь, вдохну правильно.
Смотрю на него. Он затягивается, морщится, делает шумный глубокий вдох и выпускает дым.
- Я не закашлялся. Правильно я сделал?
- Кажется, да. Давай еще пару раз.
Билли послушно затягивается. Целых четыре раза. И отдает мне.
- Пока хватит, думаю. Что сейчас произойдет со мной?
- Не знаю. Лично мне становится плевать на все. Не знаю, что будет с тобой.
Докуриваю косяк. Мы сидим молча довольно долго.
- У меня гул в ушах, - говорит Билли, - и почему-то вспоминается детство. Сто лет уже не вспоминал детство. А еще мне кажется, что я знаю все про тебя, хотя мы едва знакомы.
- И что же ты про меня знаешь?
- Мне кажется, что ты очень честный человек. И что тебе не нравится этот город.
- Отчего же?
- У тебя скука в глазах. Но, скорее всего, это просто действие твоей травки. Мне хочется лечь. Интересное чувство.
- Лечь тут можно разве что на землю.
- Ну почему же? Я могу лечь на подобие скамейки напротив.
Билли встает и укладывается на чудо-скамейку в метре от меня.
- Тебе не тесно в этом городе, Джек?
- Никогда не думал об этом. Я здесь живу всю жизнь. Это тебе тут должно быть тесно после Лос-Анджелеса.
- Мне не тесно. Мне там было теснее. Это для меня просто новое место. Я жил в деревеньках Англии. Не понравится - сменю его. А каково жить тут всю жизнь?
- Я об этом не думал. В юношестве хотел уехать к океану. Мне очень нравятся океаны и моря. Я мечтал быть моряком. Ходить в море. Ну, как мальчишки мечтают быть пиратами.  А потом у меня появилась семья, и жизнь сложилась сама собой.
- Как это сама собой? Ты же сам строил свою жизнь. Не пойму.
Он сказал это, и я задумался. Какие странные слова. Я строил свою жизнь сам? А как это? Вики забеременела от меня, и я, понятное дело, женился на ней. Мы стали жить семьей. Что значит сам или не сам? Что он подразумевает под словом строить? Жизнь – она дана нам, чтобы мы жили, продолжали наш род, не грешили. Не понимаю. Жизнь строится для нас, а не нами. Я не могу понять. Наверное, Вики права, не стоит мне курить. У меня мысли путаются. Не буду переспрашивать его и не стану ничего отвечать. Сколько уже, интересно, времени?
- Билли, ну что, по домам?
Он медленно садится, потом встает.
- Пойдем. А когда мы встретимся снова?
- Не знаю. Запиши мой номер мобильного телефона.
Диктую ему номер, он сохраняет. Идем к улице. Навязчивая мысль. Почему он спросил об этом? Что значит строить жизнь? Это же не дом, который строится из кирпича. Все для нас предначертано свыше.
- До встречи, Джек.
Он сжимает мое плечо, как в нашу первую встречу.
- До встречи, Билли.

15 июня.

Я собираюсь повесить на дверь табличку о получасовом обеденном перерыве и вижу Билли, он подходит к мастерской. Святые угодники – он несет пиццу! Две коробки! Что за черт. Застываю с табличкой в руке. Он широко улыбается. Впускаю его.
- Привет, Билли! Что это значит?
- Привет. Я принес тебе пиццу. У тебя же сейчас обеденный перерыв, не так ли?
Интересно, откуда он знает? Ведь мы с ним в мастерской были после закрытия и в конце рабочего дня, он не мог видеть табличку. У меня по причине экономии нет вывески о времени работы, а жители Диспера и без нее прекрасно знают мои часы. Не иначе, он проходил мимо с часа до часа тридцати. Я удивлен. Билли проходит и кладет коробки на стол, открывает обе.
- С ананасами и ветчиной? Это моя любимая! Как ты мог догадаться, я ведь не говорил тебе.
- Это не моя заслуга, - Билли смущенно улыбается. – Когда я попросил милого старичка в пиццерии посоветовать мне, какие две пиццы взять, он сказал: «Вы так сильно проголодались, мистер?» На что я ответил, что это для меня и моего приятеля. На что он сказал: «Для старины Джека? Он обожает с ветчиной и ананасами!» Вот так.
Как я и думал, новость облетела городок. Странно, что трое клиентов с утра ничего у меня не спросили о Билли.
- Я здесь не без умысла!
Билли выуживает из кармана брюк завернутые в бумажные салфетки два ножа и две вилки.
- Я буду учить тебя есть ножом и вилкой!
О, Боже! Он всерьез!
- Я понимаю, - продолжает Билли, - что пицца – не самое лучшее блюдо для этого, но бифштекс сюда притащить я бы никак не смог.
Почему-то очень хочется спросить, видели ли его подходящим к мастерской. Черти что могут подумать! Вики не приносила мне перекусить на работу уже лет пять. Но это понятно – на ее плечах четверо детишек.
- Ну что ж, не дадим пицце пропасть.
Пододвигаю к столику второй стул. Иду к умывальнику и тщательно мою руки. Он тоже моет свои. Кажется, он меня не сильно воняет. Нужно дезодорант купить, что ли? Вики постоянно подсовывает мне «Меннен», дарит на все праздники. Но раньше мне казалось, что это как-то не по-мужски. Теперь же думаю, что она была права. Вероятно, ей было неприятно нюхать мои подмышки. Сажусь. Волосы лезут в лицо. Надо их сцепить. Где-то в кармане резинка.
- Достали эти патлы. Думаю их обрезать – времена хиппи далеко позади. Этот конский хвост надо расчесывать, и потом…
- Что ты! – у Билли испуганный вид. – Тебе очень идут длинные волосы. А так с хвостом и вовсе замечательно. У тебя такие скулы… Ты на пирата похож. Или на ковбоя.
- Что-то нечасто я встречал хвостатых ковбоев.
Смеюсь. Может, и вправду оставить?
- Ну не знаю. Мне ты привиделся на коне в шляпе.
У этого парня своеобразное воображение. Особенно если вспомнить описание его картины с женой. Не удивлюсь, если на его следующей картине будет изображен ковбой с хвостом.
- На самом деле я одно лето в юности подрабатывал ковбоем. У меня плохо вышло. И волосы тогда были длинные тоже.
- Ну вот видишь, я был прав! Ну что, начнем урок?
- Давай, мучитель.
- Бери нож в правую руку, а вилку в левую. Эй, вилку берут не так! А сверху. Да, вот так. Отрезается кусочек. Один – и сразу в рот. Накалываешь вилкой сверху и несешь в рот. Потом следующий кусок. Не вздумай нарезать сразу несколько – это абсурд. Делай, как я. У тебя дрожат руки. Давай смелее. Повторяй за мной.
- Это просто адский труд, Билли, - руки не слушаются. – К чему такие муки? А нельзя подцепить вилкой снизу. Ну что ты ржешь?!
Билли покатывается со смеху.
- Ни в коем случае. Ты же правша? Делай, как я. Повторяй. Все джентльмены умеют есть ножом и вилкой.
- Я не джентльмен, я хвостатый ковбой.
Смеюсь вместе с ним. У него заразительный смех. Давно мне не было там весело и одновременно неловко.
- Я никогда не научусь.
- Неправда, у тебя уже получается. Продолжай.
- Так есть не захочется от нервного напряжения! Каждый кусок достается как на каторге!
- Не ной – действуй.
Весь обеденный перерыв уходит на то, чтобы я прикончил половину здоровенной пиццы.
- Знаешь, мне понравилось пить пиво, - говорит Билли. – Это забавнее, чем вино. Оно такое холодное и тонизирующее. Может быть, ты зайдешь ко мне завтра вечером? Выпьем пива.
-Но завтра суббота, а по субботам я хожу в гости к моему другу Ларри. Это традиция.
- Ну что ж, традиции – это хорошо.
Взгляд у Билли потух. Его можно понять – он чужой пока в новом городе. И так сложилось, что пока он общается только со мной.
- Давай я зайду к тебе сегодня на часок. Можно ведь завести и две традиции. Что скажешь?
- Здорово! А во сколько.
- Думаю, в девять. Хочется на этот раз прийти к тебе в чистой одежде.
- Отлично, - Билли поднимается. – Ну тогда до вечера. Вкусная пицца.
- Да, я обожаю такую. Спасибо за урок. До вечера.
Билли уходит. Вторая половина дня проходит скучно, клиентов мало, работа вся сделана, и я большую часть времени совершенствую навыки игры в дартс. Надеюсь, Вики не будет сердиться, когда я скажу ей, что иду в гости. Она о Билли меня не спрашивает. А про Лайзу Мэрион я так  и не решился ей рассказать.
Я вхожу в наш дворик, и ко мне кидаются Метью и Сара. Они часто поджидают меня после работы. Подхватываю обоих в каждую руку, и они осыпают меня поцелуями.
- Тяжеленькие вы стали!
- Нам ведь уже целых восемь лет, папочка! – шепелявит Метью. – Мы огромные, как медведи гризли!
- Ты поиграешь с нами сегодня в охотников? – спрашивает Сара.
- Нет, не получится, малыши. Я иду в гости к моему приятелю.
- К Ларри? Н сегодня же не суббота! – Сара надувает губки. – Пятница всегда был наш день! День охотников!
- Ну, - ненавижу, когда мои дети обижаются на меня, - мы можем поиграть в воскресенье. На час дольше!
Метью выбрыкивается из моих рук и прыгает на землю.
- Что еще за новый друг? – он хмур и озабочен, скрещивает руки на груди, точь-в-точь как Вики, когда сердится. – Новый сосед из большого города? Миссис Ступи говорит, что он дикий, как снежный человек.
- Это она тебе так сказала? И как только у вас разговор зашел? Ты отбиваешь у мамы ее подруг? – перекидываю Сару через плечо, и она счастливо хохочет.
- Она маме это сказала, а я просто шел мимо и случайно услышал. Вот уж не думал, что тебе дикарь дороже, чем собственные дети.
Метью говорит, как крошечный профессор. И выглядит, как профессор – очки, которые он все время поправляет на переносице средним пальцем, из-за чего над ним смеются одноклассники, прямой пробор и пронзительный взгляд. Близнецы, они с Сарой совершенно не похожи.
- Эй, послушай, что за мысли, Метью? Ничего нет для меня дороже вашей мамы  и вас, моих любимых детей.
Но Метью хмурится и уходит в дом.
- Ничего, па! – пищит мне в самое ухо Сара. – Здорово, что ты будешь играть с нами в воскресенье на час больше!
Захожу в дом. Вики с Дорис на руках целует меня и Сару.
- Как прошел день, охотник? – спрашивает она.
У нее набухшая грудь в период, когда она кормит.
- Папа сегодня не будет охотником! Он идет в гости! Мы будем очень долго играть в охотников в воскресенье!
- В гости? – удивлена Вики.
- Билли пригласил меня в гости выпить пива. Ему очень одиноко пока в новом городе.
- Какой он, этот твой новый приятель? Про него говорят, что он диковат. Не думала, что вы подружитесь.
- Он очень интересный парень. Кстати, он был женат на твоей любимой Лайзе Мэрион.
- Что-о-о-о-о? – глаза Вики округляются. – Да он врет тебе!
- Нет, не врет. Они жили вместе десять лет. А сейчас они разводятся, потому что она изменила ему в их же постели.
- Не верю!
- Думаю, что если зайти в Интернет, можно найти подтверждение.
- Я не разбираюсь в этом. У них есть дети?
- Нет.
- Вот поэтому и разводятся. Не бывает настоящей семьи без детей. Значит, они просто жили каждый для себя, - категорически замечает Вики.
- Но он любил ее. Представь, Вики, что у тебя не могло бы быть детей. Какая-то болезнь и все такое. И что же? Мы не были бы семьей?
- Что ты говоришь такое, Джек??? Не гневи Бога.
Вики разворачивается и уходит в гостиную. Дорис начинает плакать. Что за грёбаная ерунда происходит?! Иду за ней. Вики садится на диван и начинает кормить Дорис. Грудь с синими прожилками. Когда-то Вики была стройной, тоненькой, с крохотной девичьей грудкой. Мы с ней каждый день ездили на пустырь и занимались любовью. Целая вечность прошла. Сажусь рядом, целую ее в висок.
- Эй, ну почему ты злишься? Я ведь просто иду на часок в гости. Давай ты не будешь ложиться спать рано, и мы с тобой займемся сексом. Надень мой любимый пеньюар.
- Ладно.
- Давай сделаем что-нибудь особенное сегодня. Как в восемнадцать лет.
- Ох, посмотрим.
- Я пойду приму душ перед уходом. Не злись. Я люблю тебя.
- И я тебя люблю.
Я отправляюсь в ванную, принимаю душ. Одеть что-нибудь поприличнее. Хотя бы мой светлый льняной костюм. Подарок тещи. Будет в самый раз. Одеваюсь. Метью внизу есть чипсы и смотрит букой. Подмигиваю ему. Он не реагирует. Что ж…
Выхожу из дому. Приятная прохлада. Будет здорово выпить пива. Наваливается какая-то странная усталость. Не пойму, отчего…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

ПРОДОЛЖЕНИЕ...

Вот и дом Билли. Звоню. Он, как и в прошлый раз, открывает через несколько секунд. Он снова одет в отглаженную рубашку, на этот раз светло-голубую, и брюки в полоску. Я такую одежду вижу только в кино. Здороваемся рукопожатием. Он бодро приглашает меня присесть к тому же журнальному столику, заставленному на этот раз  бутылочками пива. Вот чудак! Мы берем по первой, откупориваем, и оба откидываемся на спинку дивана.
- Красивая рубашка. То, что ты носишь, я видел только в кино.
- Ой, я хотел спросить тебя, - Билли выглядит смущенным, - почему на меня так таращатся горожане? Оборачиваются, и все такое.
- А чего ж ты хотел? У тебя полированные до блеска туфли, брюки со стрелками, и эти яркие рубашки… Мы тут носим сплошные джинсы, кроссовки и футболки. Ты кажешься им странным.
- И тебе тоже?
- Хммм… Не знаю. Ты не похож на остальных. Но думаю, все дело в том, что у нас другие привычки.
- Как думаешь, может, мне стоит купить себе одежду, как у вас?
- Только для того, чтобы быть как все?
Я спросил это и задумался, почему спросил. Мне совсем не хочется, чтобы Билли становился как все. Странное чувство. Ведь не только то, что он отличается от других, заинтересовало меня в нем.
- Да, ты прав. Я рад, что ты так сказал. Ужасно быть, как все. Рад, что ты думаешь так. Ты тоже не как все.
Он правда так думает?
- Как твоя новая кукла?
- Она еще в стадии разработки. Покажу тебе, когда она будет готова.
- Это будет вымышленный человечек?
- Почему?
- Ты говорил, что делаешь кукол с вымышленными лицами или со своих знакомых. Но ты же не успел еще ни с кем тут познакомиться толком. Разве что со стариной Джерри из пиццерии.
- Нет, Джерри не вдохновляет меня! – Билли улыбается. – Узнаешь, когда кукла будет готова.
И все-таки мне хочется спросить:
- Почему ты считаешь, что я не как все?
- Не знаю. Это сложно объяснить. Обычно я это чувствую. Я очень тяжело схожусь с людьми, и меня удивило, что мне так легко общаться с тобой с самого знакомства.
- Но наше знакомство было случайным. Тебе просто нужна была проволока. Что, если бы тогда мимо твоего дома проходил кто-то другой? И у него нашлась бы проволока?
- Думаю, я просто взял бы проволоку, а потом вернул. Ты заинтересовал меня. Мне сложно отвечать на такие вопросы. Для меня на самом деле мука подружиться с кем-то. Впервые так безболезненно. А ты легко сходишься с людьми, Джек?
Я задумался.
- Ты знаешь, в маленьком городке все легко сходятся друг с другом. Просто стоишь у барной стойки и начинаешь говорить с тем, кто стоит сбоку от тебя. Для меня это не проблема. Но с другой стороны, это общение поверхностное.
- Вроде как в хиппи-общине? Все родные и в то же время чужие друг другу?
- Пожалуй. Ты тоже первый, с кем я именно подружился. До этого я тесно сходился, пожалуй, лишь с членами своей семьи, ну и один приятель у меня есть.
- А в детстве ты легко заводил дружбу?
- Примерно на том же уровне, что и сейчас – просто все соседские мальчишки играют вместе. Друг у меня был один, но судьба нас развела.
Я замолчал.
- Видно, ты не хочешь об этом. Вкусное пиво. У меня в детстве совсем не было друзей. Я общался сам с собой.
- И поэтому ты стал художником?
Билли засмеялся.
- Интересный вывод. Правдивый. Никогда не слышал такой прямоты. Да, наверное.
Смеюсь вместе с ним. Впору взять вторую бутылку. Какое-то время мы просто молчим, и вдруг я замечаю, что никогда не молчал так долго наедине с другим человеком. Не появляется чувство неловкости за свое молчание, не возникает желание говорить что попало для поддержания беседы. Это новое состояние для меня. Мне хочется, чтобы Билли стал моим другом. Чтобы ему можно было доверить что-то важное. Хотя, мне, наверное, попросту нечего ему доверять. Нет у меня ничего личного или невероятно важного. И как ему не скучно со мной, простым автомехаником?
- Мне кажется, что тебе скучно со мной.
- Вовсе нет. Я не стал бы приглашать в гости того, с кем мне скучно.
- Но тебе, наверное, одиноко в новом городе.
- Мне не бывает одиноко, потому что я всю жизнь по большому счету был один. Сам с собой. Мне с людьми бывает скучно, но не одному. Общаться со скучными людьми – это самоистязание. Я на самом деле очень рад, что нашел тебя.
«Нашел» меня? Что он вкладывает в слово «нашел»?
- Ты жил в Европе, в большом городе. Не знаю, что может тебя интересовать во мне. Я просто неудавшийся ковбой, парень в кроссовках, не умеющий есть ножом и вилкой.
- Мы не всегда делаем то, что нам предначертано. Я, например, не рад, что родился богатым. Богатство накладывает на людей отпечаток. О богатых судят по их капиталам, а не по внутренним качествам.
- Ты не прав. Я подружился с тобой не из-за твоих капиталов. Ты, наверное, жену свою сейчас имел в виду.
- Да, ее. А почему нет? Для меня это была большая травма. Я молю Бога, чтобы он дал мне сил поскорее все это забыть и суметь наполнить свою жизнь новым.
- Но что новое ты планируешь найти здесь, Билли?
- Я уже нашел. Мне хорошо здесь. Не переживай обо мне.
Черные стрелки часов на стене за спиной у Билли отсчитывают время. Бутылочки пустеют, и в нашу беседу начинают внедряться анекдоты и забавные истории из жизни. Я рассказываю Билли, как упал с пони на ярмарке. Он преувеличенно смеется. Но мне нравится, как внимательно он слушает меня. Кажется, внимательнее, чем он, меня никто никогда не слушал. Рассказываю, как в юношестве прятал порно-кассеты под матрацем, а дочь друга отца нашла их и рассказывала всем, что мужчины привязывают между ног кабачки. Всякие бессмысленные истории. Это веселит Билли. Он сетует, что ему и рассказать-то нечего о своем прошлом отличника и студента с именной повышенной стипендией. В конце-концов он решается рассказать мне свой самый страшный секрет: учитель анатомии застукал его онанирующим возле черепа.
- Никогда не думал, что расскажу об этом кому-нибудь, - Билли закрывает лицо диванной подушкой. – Это ты на меня так плохо действуешь.
Мы помираем со смеху.
- Почему тебя возбудил череп, Уильям Некрофилиус?
- Не знаю. Я хотел вставить ему в глазницу, но не получилось.
Взрывы хохота. С этим парнем не соскучишься.
- Билли, а ты любишь напиваться?
- Не знаю, я не особо пробовал. Я всегда если хлебну лишнего, то засыпаю. А разве мы уже не напились?
- Этим? – я презрительно обвожу рукой шеренгу пустых бутылок. – Конечно, нет! У меня в мастерской есть ром. Пиратский. Не пожалеешь, Билли!
- Я бы не стал так рисковать. Вдруг тебе потом меня домой нести придется?
- Не думаю, что ты окажешься довольно тяжелым. Пойдем!
Мы смеемся и, как заговорщики, покидаем дом. Вечер невероятно приятный. От былой усталости ни следа. На душе легко и очень спокойно. Билли все время улыбается. Людей не слишком много - большинство сидят по барам или у телевизора. Но те, кто есть, обращают на нас внимание. Я выпил как раз то количество пива, когда весь мир кажется мне прекрасным, как клубничный джем. Обнимаю Билли за плечо.
- Отличный вечер!
- О, да…
Билли делает странное движение ко мне, как будто хочет, чтобы ему стало удобнее идти со мной в обнимку. Как когда идешь, обнимая девушку за талию. Обычно с приятелями в юности мы имели привычку запрыгнуть на двух впереди идущих и повиснуть у них на плечах. Вряд ли кто-то думал об удобстве.
- Я хочу напиться. Давно так весело мне не было.
- Но почему? Неужели тебе совсем ничем было поднять себе настроение? Это звучит странно, Джек.
Я поворачиваю голову и встречаюсь с ним взглядом. Он пристально смотрит. Мне вдруг стало неудобно. Черт, мы действительно идем как парень и девушка, а не как приятели.
- Да нет, было. Ну, неважно…
Убираю руку с плеча под предлогом закурить. Неожиданно Билли подносит мне зажигалку. Закуриваю с круглыми глазами. Он поднес огонь не умеючи, мне пришлось низко наклониться, пряди волос упали на мои ладони, которые я по привычке складываю ковшом с двух сторон от подавшей огонь руки – у нас по вечерам всегда ветерок.
- Откуда она у тебя, Билли? Ты что, закурил?!
- Нет, купил для тебя на всякий случай. Если ты забудешь свою или потеряешь.
Как мило и странно с его стороны!
- Вот мы и пришли!
Возле мастерской не людно в это время. Это хорошо, а то есть шанс, что донесут Вики, что я на работе выпивку храню. Ну а где мне ее еще хранить? Заходим.
- Билли, ты не против, если мы не будем свет включать? Если включим, будем как на рентгеновском снимке для прохожих.
- Не против. Тут свет от фонарей. А у тебя есть радио здесь?
- Да, вон там, включи сам. В это время передают концерты по заявкам. Это местная радиоточка.
Зазвучала ирландская музыка.
- Сейчас выпьем рому, и пустимся в пляс, распевая «Джо Хлопковый Глаз»! – смеюсь я.
Делаю пару глотков  и протягиваю бутылку Билли. Он доверчиво повторяет за мной.
- Нет, танцы – это не ко мне, - качает головой Билли. – Танцевать я не умею. Разве что медленный танец. Могу просто вести партнера.
- Я и медленный не умею, - хмыкаю я.
- Да ну!
- Серьезно. Я обязательно наступлю девушке на ногу и вообще буду как медведь.
- Ерунда! Все умеют танцевать медленный танец! Давай сделай еще несколько глотков, отключай мозги, и я покажу тебе.
- Покажешь?
- Ну да. Я буду девушкой. Или ты будешь девушкой.
Я прыскаю со смеху.
- Ну ты и придумал!
- А что такого. Пей!
В качестве примера Билли сам сделал три глотка.
- Я очень пьян, Джек. У меня мысли путаются.
- Главное не путаться в ногах.
- Да, ты прав. Ну что, готов? Синатра как раз.
Билли подходит ко мне вплотную.
- Кто будет девушкой?
- Ты, Билли.
- Хорошо. Тогда клади эту руку на мою талию, вот так, я кладу левую руку тебе на плечо. Эти руки мы держим вместе, вот так. Старайся держать ступни параллельно моим. Давай, веди меня в такт музыки.
- Парень, да я даже не знаю, что такое такт.
- Не выдумывай, веди!
Как это странно. Прошлый раз я танцевал на свадьбе, и белые туфли Вики стали похожи на шкуру снежного барса. Ужасно боюсь наступить ему на туфли. Просто панический страх.
- Билли, из меня никудышный танцор! И я опасаюсь за твои ботинки.
- Не думай ни о чем, веди!
- Но я не знаю, как вести.
- Ну хотя бы двигайся вправо-влево.
Представляю, какими идиотами мы выглядим со стороны. Это смешно и нелепо.
- Билли, мы просто два придурка!
- Ну давай я поведу!
Билли перекладывает мою руку ему на плечо и берет меня за талию. Кажется, я начинаю понимать, что значит вести партнера. Он едва уловимо направляет меня движением бедра. И все же это странно. Обнимаемся, как педики.
- Нет, Билли, я безнадежен… Давай лучше поиграем в дартс.
Останавливаю его и хлопаю по плечу.
- Ну вот. В дартс я не умею.
- Да ну!
- Ну вот, теперь твой черед сказать «да ну». Не умею и все! У меня они всегда летят ниже круга. Я даже в самый нижний дюйм  мишени не могу попасть.
- Это потому что ты «режешь»! Давай покажу!
- В темноте, Джек? Э-э-э…
- Включим свет, какая, к дьяволу, разница. Что я, не имею права в собственной мастерской поиграть с другом в дартс?
Билли разводит руками с видом проигравшего. Включаю свет и сую ему в руку дротик.
- Покажи, как ты кидаешь!
Билли показывает, и я просто ухохатываюсь.
- Так кидаю в воду камушки маленькие дети. Ты попросту швыряешь его вниз. А нужно кидать прямо. Сначала нужно научиться кидать ровно, а потом уже целиться.
Беру все дротики и становлюсь позади него. Правой рукой направляю его руку.
- Я буду твоей правой рукой. Делай, как я показываю.
Накрываю его ладонь.
- Кисть нужно отводить вверх. Вот так. Давай несколько раз со мной.
Уже первый дротик попадает в низ мишени.
- Вот видишь!
- Просто чудеса, Джек!
- Да это ерунда! Гораздо легче, чем танцевать.
- Мне больше понравилось танцевать.
- Давай теперь сам!
Он кидает восемь раз, из которых «зарезал» всего два.
- Недурно! Это надо отметить!
Продолжаем пить из горла.
- Научишься, и станем играть на деньги! – радуюсь я.
- Давай я просто дам тебе сколько хочешь денег, Джек. Только не мучай меня! – смеется Билли.
- Нет, в этом же смысл игры! Ну давай не на деньги. На раздевание!
- Давай я лучше полностью разденусь, но ты не будешь меня учить.
Мы ржем как ненормальные.
- Ты быстро научишься! И раздеваться будем оба!
- Но тогда нам придется играть с выключенным светом, Джек! Соседям ведь не объяснишь!
Снова приступы хохота. Бутылка пустеет на глазах. Мы выключаем свет, садимся на стулья, слушаем концерт по заявкам и совершенно фальшиво подпеваем вокальным гениям Штатов. Билли пытается изображать характерную жестикуляцию известных певцов. Это просто уморительно. Я хлопаю ему и изображаю кидание букетов. Он делает вид, что пересчитывает букеты и комментирует безвкусицу дарящих, потом переходит на странные фразы про "розмарин для воспоминаний" (сначала я ничего не понимаю, а потом Билли мне рассказывает немного про Шекспира и Гамлета). Мы просто давимся со смеху. Интересно, который час? Пора по домам.
- Ну что, Билли, пятница теперь наш день?
- Конечно. Это очень здорово. Теперь и я могу сказать, что давно так не веселился.
Хлопаем друг друга по плечу и выходим на улицу.
- Наверное, за полночь, - говорит Билли. – Я не ношу часов. И телефон не взял.
- Я тоже. Отличный был вечер.
- Отличный. Буду ждать следующей пятницы.
- Можем поужинать вместе среди недели. Как ты думаешь?
- Конечно. Позвони мне.
- Окей.
Мы улыбаемся и расходимся каждый в свою сторону. Придя домой весьма навеселе, обнаруживаю, что уже половина второго ночи. Черт, я же обещал Вики! Ох, дьявол! Тихонько вхожу в спальню. Она спит поверх одеяла в том самом розовом пеньюаре, что я просил ее надеть. Она ждала меня. А я дурью маялся. Нужно будет обязательно прийти завтра от Ларри раньше и приласкать ее. Или вообще не идти к Ларри. Встаю на колени перед кроватью. Рассматриваю Вики. Нет, у Бога просить прощения не стоит. Мысленно прошу прощения у нее.

Да, конечно.

А просто раньше  Билли пиво не особо пил. Все бутылочки стояли в холодильнике сначала, а перед приходом Джека он их выставил. Чтобы показать, что пива МНОГО. Сразу чтобы было видно. Странность, согласна)))

Исправила, спасибо)))

Тут нельзя делить на мужчин и женщин. И опять же ни в коем случае нельзя делить людей на пласты. Вот эти люди делают всегда так, а вот эти - всегда эдак. Это морок. Такого не может быть. Все люди СТРАШНО разные. Они не могут жить по сценарию, где-то и когда-то обязательно произойдет сбой сценария. Что касаетя конкретно Билли и его ситуации. Билли привык обожать людей, которых любит. Тупо сказано, но верно. Он преклоняется любимым людям. Но далеко не факт, что любящие будут это енить. Лайза обидела его слишком глубоко. Она его унизила страшно. Он пинала его, кидала в него камни его собственной любви. Ему было очень больно, очень. И он боится, что это повториться. Он не хочет больше такой боли. Тем более, что он влюблен в Джека. Он боится, что если увязнет в нем, то этот простой деревенский парень нанесет ему страшную травму. А ты бы не боялась? Парень автомеханик, гетный гет.

Не верит совершенно. Он любит, когда кадр выползает сразу. Любит неожиданность момента.

Вот тут не поняла. Про Уайльда сказано три слова. В чем Билли неправ. Он был прямолинеен, все жестоко предавал сатире, особо не боясь. Он не скрывал гомосексуализм. Что неверного? Поясни, может, я малообразована. Вроде читала про Оскара кучу работ.