Интересное видео некоторых моментов в подготовке БИТЛДЖУСА

http://www.youtube.com/watch?v=qP0b852w … re=related

http://www.youtube.com/watch?v=2J2Cwq5- … re=related

http://www.youtube.com/watch?v=0xr0k0sY … re=related

Замечательная статья о Тиме Марка Солсбери:

Бёртон был и остается создателем фильмов, чей modus operandi целиком основан на его самых сокровенных чувствах. Чтобы взяться за какой-то проект, ему необходимо обрести эмоциональную связь со своими персонажами, будь то оригинальные создания, такие как простак с лезвиями вместо пальцев в «Эдварде Руки-ножницы», перенесенные на экран герои комиксов, подобные неусыпному мстителю в маске Бэтмену, или люди из реальной жизни — таков трэш-режиссер в «Эде Вуде». Связь эта, как первым готов признать сам Бёртон, иногда совсем не очевидна. «Эдвард Руки-ножницы», например, берет свое начало из некоего крика души — рисунка, сделанного в подростковом возрасте и выражавшего потаенную муку, которую Бёртон испытывал из-за неспособности общаться с окружающими, в особенности со своими домашними. Многие из его фильмов несут на себе отпечаток детства, проведенного в пригороде.

То был Бербанк, пригород Лос-Анджелеса, где рос Бёртон в 1950-е и 1960-е годы в тени съемочных павильонов «Уорнер бразерс». Он искал убежища от яркого и солнечного внешнего мира в сумраке кинотеатров, ощущая психологическую связь с образами, мелькавшими на большом экране. Его страстью были фильмы про монстров, а идолом — Винсент Прайс, которому он отдал дань уважения в короткометражной мультипликации «Винсент» и предложил роль отца-изобретателя в фильме «Эдвард Руки-ножницы». И хотя многие из периодически повторяющихся тем и образов Бёртона лежат на поверхности — режиссер щедро воздает должное своим юношеским увлечениям, особенно фильму Джеймса Уэй-ла «Франкенштейн» (1931),— реальность гораздо более сложна. «Образ не всегда буквален, — однажды сказал режиссер. — Он привязан к чувству».

Персонажи Бёртона — нередко аутсайдеры, непонятые и ложно воспринимаемые, неудачники, страдающие в той или иной мере от раздвоенности, даже в своем весьма специфическом окружении остающиеся где-то на обочине. Их терпят, но по большей части предоставляют самим себе. Во многих отношениях он и сам воплощает это противоречие. Хотя Бёртон продолжает удерживать позиции на самом верху в списке наиболее преуспевающих деятелей Голливуда, будучи режиссером, одно имя которого гарантирует не только зрительскую аудиторию, но и зеленый свет на киностудиях, почти во всех прочих аспектах он и Голливуд держат почтительную дистанцию. Его фильмы могут дать в мировом прокате больше миллиарда долларов прибыли, но они столь же далеки от рабского подражания расхожим образцам коммерческого кинематографа, как далек Бёртон от полного подчинения системе голливудского кинопроизводства, в которой он работает с тех пор, когда начинал свою деятельность в качестве мультипликатора на киностудии Диснея в 1980-х. Несмотря на то что в его распоряжение предоставляются гигантские бюджеты, почерк Бёртона остается столь же оригинальным и уникально творческим, как и раньше. Он может на голливудские деньги снимать «летние» блокбастеры или развлекательные фильмы, но он делает их по-своему. Именно поэтому они такие трогательные и интригующие. Когда Бёртон был объявлен режиссером новой версии «Планеты обезьян», тех, кто испытывал по этому поводу радостное возбуждение, и тех, кто сомневался в его мотивации, да и вообще в необходимости переделывать этот классический, столь любимый многими фильм, оказалось примерно поровну. Бёртон прекрасно сознавал потенциальные сложности: «Я понимал, что передо мной западня». Его «пересоздание материала», как окрестили проект на «XX век Фокс», оказалось своего рода чашей с ядом. Первоначальная версия «Планеты обезьян» появилась на экранах в 1968 году, совсем в другую эпоху с иным политическим климатом — война во Вьетнаме, расовые волнения в США, — и воспринималась одновременно как четко выраженный социальный репортаж и первоклассное развлечение. Тогда мир был другим. В 2000 году «Фокс» интересовал не социальный аспект, а франшиза. Фильму Бёртона дали зеленую улицу еще до завершения сценария: он был поспешно запущен в производство, чтобы успеть выпустить его летом. Компромиссы были видны невооруженным глазом, а законченный фильм, несмотря на привычные образные и стилистические изыски и потрясающий грим Рика Бейкера, оказался явным разочарованием даже для самых твердокаменных бёртонов-ских фанатов. В главе, посвященной этому фильму, режиссер рассказывает о трудностях, с которыми он столкнулся, причем отношения с киностудией были в числе главных проблем. Что касается неизбежных личных мотивов, «Обезьяны» породили несколько знакомых тем — неудачи и аутсайдера, а также дали возможность поработать с Чарлтоном Хестоном, исполнявшим главную роль в первой версии фильма. Позднее Бёртон признается: его сердце не лежало к этой работе, его «больше интересовала идея фильма, чем фактическое се воплощение».

Бёртон вернулся на свой прежний уровень, сняв «Крупную рыбу», фильм наиболее близкий к киномейнстриму, но, по иронии судьбы, самый личный для него на сегодняшний день. Сценарий «Крупной рыбы», написанный Джоном Огастом по мотивам романа Дэниела Уоллеса, стал идеальным материалом для Бёртона, который не только обыгрывает сам факт, что в фильме рассказывается некая история, но и замечательно использует свою склонность к притчам. Что еще более важно, Бёртон очень лично воспринял главную тему фильма — попытку примирения сына со своим умирающим отцом: сценарий дал ему возможность выразить свои чувства по поводу смерти собственного родителя, скончавшегося в 2000 году. «Крупная рыба» выстроена вокруг отношений между Эдвардом Блумом, бывшим коммивояжером, всегда находившим более глубокую правду в фантазиях, чем в реальности, и отдалившимся от него сыном Уиллом, привыкшим презирать отца за его тягу к изощренным небылицам, но в конце концов приходящим к пониманию, что они раскрывают подлинную суть этого человека. Фильм представляет собой великолепный сплав фантастического и сентиментального, эмоционального и волшебного. Бёртон получил для работы лучший сценарий со времен «Эда Вуда» и представил на экране яркую, героическую, мифическую Америку, населенную оборотнями и великанами, сиамскими близнецами и гигантскими сомами,— Америку, где романтики и храбрецы в конечном счете непременно выигрывают. Как отметил Питер Треверс из журнала «Роллинг стоун»: «Напряженность, присущая этой сказке, обнаруживает в Бёртоне здоровую зрелость и придает фильму будоражащую серьезность. Сын обретает способность разговаривать с отцом на его языке и видеть его таким, какой он есть, а „Крупная рыба" при этом обретает преобразующую силу искусства».

Сложилось полное ощущение вмешательства Провидения и предопределенности происходящего, когда Бёртон взялся за постановку новой экранной версии классической детской книги Роальда Даля «Чарли и шоколадная фабрика». Два могучих творческих таланта со сходным мрачным юмором и склонностью ставить все с ног на голову уже встречались раньше, когда Бёртон продюсировал фильм «Джеймс и гигантский персик». Еще более интригующей была новость, что будущий фильм вновь, впервые после «Сонной Лощины», воссоединит Бёртона с Джонни Деппом. Продолжение их сотрудничества дало прекрасный результат: это лучшее создание каждого из них, хотя их работа в паре неизбежно приводит к столь большим ожиданиям, что Бёртон испытывает из-за этого психологический дискомфорт. «В начале карьеры ты буквально сражаешься, чтобы добиться своего, но ощущаешь при этом, что свободен. Это удивительное чувство, которое приходит, когда от тебя не ждут ничего особенного, — говорит режиссер.— Если же у людей есть на твой счет определенные ожидания, удивить их гораздо труднее». И все же этот союз еще раз явил миру нечто не просто удивительное, но, по сути, не имеющее аналогов. Как объясняет Депп в предисловии, а Бёртон в главе, посвященной фильму, чтобы создать Вилли Вонку, они извлекли из глубин памяти воспоминания о телевизионных ведущих времен своего детства, и результат был поразительным: герой оказался странным и даже жутковатым, но если бы сам Роальд Даль был жив и увидел его, он не удержался бы от смеха. И хотя версия «Чарли и шоколадной фабрики», предложенная режиссером, — чрезвычайно точное перенесение на экран мира Роальда Даля, фильм в то же время является квинтэссенцией бёртоновского стиля — это некое причудливое буйство великолепного цвета, потрясающего замысла и восхитительной фантазии. Почитателям книги (а их миллионы) картина дает все, чего они ждут от нее, но тем не менее таит в себе массу сюрпризов.

«Кошмар перед Рождеством», когда вышел на экраны, не был хитом «пиксаровского» масштаба, но в последующие годы полюбился многим. Он породил новую разновидность игрушек, до сих пор пользующихся популярностью. Бёртон давно замышлял новый проект, в котором дал бы волю своей любви к покадровой мультипликации, в особенности к фильмам Рэя Харрихаузена. Он создал «Труп невесты» — сказку на все времена, непревзойденную по тону и стилю. В мире, где доминируют компьютерные образы, Бёртон постоянно возвращается к своим кропотливо и детально разработанным средствам выражения, к искусству, творимому исключительно вручную. — именно оно, по его мнению, несет подлинные чувства. «Это нечто невысказанное, подсознательное — вот почему я люблю это, — говорит он, — то, что нельзя выразить словами, нечто осязаемое, волшебное, таинственное. Я знаю, что это можно получить на компьютере, — некоторые вещи на компьютере получаются лучше, — по эмоциональный отклик дает именно то, что сделано вручную, для меня, во всяком случае. Может быть, дело в том, что меня мучит ностальгия, но я действительно верю в эти средства выражения».

На создание «Трупа невесты» Бёртона вдохновило некое стихотворение XIX века с восточноевропейским сюжетом, рассказывающее о нервном, застенчивом женихе по имени Виктор, который помимо его воли оказывается накануне своей свадьбы с Викторией околдован невестой-трупом, давшей название стихотворению. В результате жених попадает в западню — в царство мертвых. В этом фильме многое узнаваемо по предшествующему творчеству Бёртона: сюжет тематически перекликается с «Битлджусом» и «Сонной Лощиной», Виктор, озвучиваемый Джонни Деппом, — типичный бёртоновский протагонист, а взаимная перестановка двух миров — страна живых в фильме «мертвее» царства мертвых — успокаивающе знакома. Неслучайно и такое совпадение: Виктор выглядит точь-в-точь как повзрослевший маленький мальчик из «Винсента», то есть сильно смахивает на самого Бёртона. «Ребенок не умер во мне, — говорит режиссер. — Я действительно испытывал такие чувства и признался себе в этом, когда фильм был закончен. Любой проект пытаешься сделать близким тебе лично».

материал взят из книги Марка Солсбери "Бертон о Бертоне".
Спасибо Метиске

http://johnnytim.com/temat/tim/berbank/bio.html

Марк в этой статье действительно затронул некоторые моменты, которые были пропущены в Книге.
Я когда в первый раз прочла ее от начала (благодарности) и до конца (оглавление) была многому серьезно удивлена. так что - как много нам открытий чудных готовит... и дальше по тексту.

а это страшная картинка апокалипсиса из девятки

Самые яростные поклонники Джона Огаста могут послушать, как он отвечает на вопросы по поводу написания сценариев и проблем связанных с этим видом деятельности.

http://vimeo.com/4773381

Очень неплохой раритет:

http://img.photobucket.com/albums/v332/ … rton-1.jpg

http://img.photobucket.com/albums/v332/ … rton-2.jpg

http://img.photobucket.com/albums/v332/ … rton-3.jpg

Тим и Юэн на сьемках "РЫБЫ"

Еще три фото со сьемок РЫБЫ
спасибо lilia http://vanjohnny.ru/

с Джоном Огастом

Статья Каролины Вестбрук ЛИЗА МЭРИ, МУЗА ТИМА БЕРТОНА

(перевела с английского из журнала Empire Марина Моисеева )

Если принять во внимание, что Лиза Мэри сыграла свои наиболее значительные кинороли скрытая под несколькими слоями грима, то становится понятно, почему ее лицо, возможно, не слишком хорошо знакомо среднестатистическому кинозрителю. Однако, сыграв вампиршу в "Эде Вуде" и ужасную марсианку в картине "Марс атакует!" у своего возлюбленного, режиссера Тима Бертона, она, наконец, показала свое истинное лицо в его же новой картине "Сонная лощина".

"В этом фильме я совсем без грима, - рассказывает актриса о своем превращении в героиню, мать Икабода Крейна, детектива, охотящегося за всадником без головы (его роль играл Джонни Депп). - Здесь запас грима использовался целенаправленно, гримирование было четким и выверенным процессом. Ведь если на вас слишком много грима, вы становитесь похожи на трансвестита. На самом деле все, что вам требуется, это немного туши для ресниц и больше ничего".

Как говорит актриса, киноверсия романа Вашингтона Ирвинга "Легенда Сонной лощины", классического произведения американского фольклора, осуществленная Тимом Бертоном, больше, чем просто история со сценами насилия и отрезания головы.

"Это сказка, - рассуждает Лиза, - а сказка требует бережного обращения. Я знаю, что многие в Голливуде были критически настроены по отношению к данному проекту, но они были не правы".

Хотя для самой Мэри важность данного проекта заключалась в возможности вновь поработать с Бертоном. Они познакомились на вечеринке по поводу встречи нового, 1991-го, года и сразу же понравились друг другу, причем до такой степени, что вот уже восьмой год как помолвлены (свидетельство тому - огромный бриллиант в виде сердца на левой руке Мэри). Долго считалось, что для Бертона она - муза, и он использует ее как прототип таинственных и необычных героинь. Сама же Лиза объясняет это проще.

"Мы любим друг друга, - произносит она в задумчивости, - работа - это продолжение нашей любви. Мы увлекаемся фотографией, живописью, сочиняем истории. Нас многое вдохновляет".

"Ведь люди не знают и половины того, чем мы увлекаемся, - продолжает она, - тем не менее, это - часть нашей повседневной жизни. Но в последнее время мы оба так много работали, что у нас не находилось времени для того, чтобы побыть в возвышенном состоянии, когда вы ощущаете, что ничто не давит на вас". Стоит напомнить, однако, что, несмотря на то, что, по мнению некоторых своих коллег, Мэри является всего лишь неизменным элементом кинопроизведений Бертона, она по праву считается удачливой актрисой. Покинувшая родительский дом в Нью-Джерси в возрасте 16-ти лет и отринувшая каноны строгого католического воспитания, впервые известность она завоевала в качестве модели Келвина Кляйна. А ее кинодебют состоялся в 1988 году в документальном фильме Брюса Вебера "Давай оторвемся" (Let's Get Lost), посвященном знаменитому джазовому трубачу Чету Бейкеру, ушедшему из жизни в том же 88-м году. Естественно, что тогда от нее не потребовали проявить особое актерское мастерство. Но роль в трагикомедии Вуди Аллена "Алиса" (1990) вскоре восполнила этот пробел.

Снимаясь подряд в трех картинах Бертона, она параллельно появлялась в нескольких других американских фильмах. В триллере 1998 года "Лягушки для змей" (Frogs For Snakes), снятом в стиле картин Тарантино, где ее партнершей была Барбара Херши. В фильме 1999 года "Гаснущие хвостовые огни" (Tail Lights Fade), здесь компанию ей составила восходящая звезда Дениз Ричадс.

Недавно Лиза завершила работу над первой своей большой, главной ролью - подсевшей на героин девушки из богатой семьи в малобюджетной картине "Охота на дракона" (Chasing The Dragon). "Моя героиня превращается из наркоманки в нормального человека. Мне по-настоящему было интересно познавать и темные стороны действительности. Я чувствовала, как освобождаюсь. Я могла быть мокрой от пота, с расплывшейся на лице косметикой, настоящей. Мне пришлось втянуть в нос массу сахарной пудры: нужно было обучаться всем этим манипуляциям для принятия наркотиков".

Вообще-то, сниматься жарким, палящим летом в Литл-Роке, в Арканзасе было не так уж весело.

"Всякий раз я работаю в ужасных условиях, - говорит она с кислой улыбкой. - Мне тоже хочется отправиться в какое-нибудь замечательное местечко. Хотя всегда я узнаю что-то интересное о людях и о месте, где они живут. К тому же это помогает в работе - находиться в реальных условиях".

Мэри также успела примерить костюм знатной, влиятельной дамы на съемках еще одной малобюджетной картины, комедии "Оставленные зарубки" (The Beat Nicks), ("итак... я уже играла роли дамы, марсианки, вампирши, трупа, наркоманки", - с энтузиазмом перечисляет актриса любимых, сыгранных ею персонажей). Опыт работы на раскаленной от солнца съемочной площадке под многослойным гримом уже не оставил иллюзий относительно процесса создания кино.

"Нет здесь ничего волшебного и очаровательного, как многие думают. Даже съемки "Сонной лощины", являвшейся проектом крупной киностудии, были изнуряющей работой. И все же проводить девять недель, изо дня в день выходя на съемочную площадку, - это то, что мне нравится".

хочу сказать два слова о статье. автор очень старалась сказать о Лизе что нибудь умное, но Лиза, это Лиза. На тот момент - Жена Режиссера Тима Бертона.
С Лизой произошло то, что называется - кризис жены генерала. когда курсант военного училища женится на девчонке из соседней общаги, а потом спустя годы становится генералом, ему начинает хотеться другую жену.
Тим познакомился с Лизой, уже не будучи курсантом, а как минимум, капитаном, но ситуация очень похожа. К началу этого века, красивая, но слишком, вызывающе сексуальная и, скажем так, не очень умная, Лиза, стала прошлым. А Хел, девушка из высшего общества, в меру элегантная, в меру экстравагантная, умная, как дьявол и умеющая создать для гениального Тима Бертона выгодный фон, показалась ему - будущим.

Отредактировано Slo (2009-06-03 16:11:08)