Представляем вашему вниманию полный, дословно-художественный перевод статьи Бринкли из Vanity Fair.

Авторы перевода: evochka  и Helga. При использовании текста обязателен копирайт авторов.

ВЕЛИКИЙ ПОБЕГ ДЖОННИ ДЕППА

Погружаясь в свои роли, будь то созданный самостоятельно Эдвард или Джек Воробей, или кропотливо обновленный (как Хантер или Джон Диллинджер во «Врагах общества» в этом месяце), Депп может заглянуть за самые пределы души. Его способ расслабиться столь уникальный: 450-акровый частный остров, где он может плавать наперегонки с барракудами. Дуглас Бринкли присоединился к 46-летней звезде и его друзьям на 156-футовой яхте Деппа под развевающимся Веселым Роджером, чтобы побывать в этом исключительном раю.

Dream, dream, dream... Баллада Everry Brothers' раздается из пары стереоколонок под соломенной крышей бунгало. Снаружи ощущается легкая вибрация от порывов ветра. На расстоянии нескольких футов от нас Карибское море блестит в тихой зевоте сумерек. Я наслаждаюсь на открытом воздухе обедом, состоящем из креветок, манго и устриц с хозяином и тремя новыми друзьями. За спиной у нас густо сплетены джунгли. Мы наблюдаем, как солнце медленно тонет за горизонтом, и за танцующими бликами на воде.
Я гощу, как это обычно бывает, на частном острове Джонни Деппа. По причинам, некогда имевшимся, этот кусок Багамского архипелага появился на картах под названием Little Hall's Pond Cay. Позже этой идиллической песчаной полосе было повторно дано имя – Пляж Лили-Роуз, в честь 10летней дочери актера. Нас окружают серебряные платаны, гущи цветов и кокосовые пальмы, готовящиеся уронить свои плоды. Факелы Tiki мерцают в тени. Поблизости, как гигантская кожура дыни, лежит на боку давно покинутый гаитянским беженцем лодка. Этот реликт лежит как грозное напоминание, что мечтательное Карибское море, с его ослепительными сине-зелеными оттенками, во все времена таило угрозу и загадку, ломало жизни.
Депп берет стакан дайкири и поднимает тост за заходящее солнце гаванским ромом. «Whenever I want you, all  I have to do is dream...» В этом исключительно продуманном раю у всякой детали свой подтекст, придуманный самим Деппом. Несмотря на смысл слов громкого хита 50-х гг., доносящегося из динамиков, скрипучий голос мог бы принадлежать заключенному в камере пыток.
«Это Кит Ричардс, - с энтузиазмом поясняет Депп. – Одна из записей, сделанных им в героиновой депрессии в Торонто 77-го. Он думал, что его упекут на грёбаных 30 лет  за наркотрафик».
Депп, будто повторяя излюбленную тюремную байку, рассказывает следом о том, как Провинциальная полиция Онтарио взяли штурмом комнату Ричардса, когда он мирно спал, и конфисковала 22 грамма героина. (Ричардсу тогда переквалифицировали обвинение с торговли наркотиками до хранения и отпустили под годовой испытательный срок).
Депп кивает головой в сторону хижины. «Послушайте-ка это», - настаивает он, с обожанием кивая головой. Ричардс, один за фортепиано, исполняет «I he Nearness of You» Хоги Кармайкла.
«Я крутил эту запись на бумбоксе, когда родилась Лили-Роуз», - говорит Депп, имея в виду тот день десять лет назад, когда его подруга Ванесса Паради, французская певица и актриса, принесла в этот мир их дочь. – «Это песня ее рождения. Она пришла в наш мир под это».

Добро пожаловать в Деппвилль! Место, где беспорядочное встречается с безмятежным, где чистая спонтанность встречается с утонченной фантазией. Я присоединился к моему другу, учтивому простому парню из южного штата, на целую неделю в тропиках, чтобы убежать от шума марта. На фоне стремительного обвала Уолл Стрит и скользящего в бездну Детройта это приключение в Атлантике кажется чем-то грешным. Ну и что? Я только что закончил 900-страничную книгу о Теодоре Рузвельте и очень нуждался в весеннем перерыве. Поэтому, когда Депп позвонил и настоял, чтобы я присоединился к нему, я попался на его крючок. (Оба, Депп и я, были близкими друзьями Хантера С. Томпсона, отца гонзо-журналистики, который покончил с собой в 2005; я служил как литературный исполнитель в поместье  Томпсона).
Мы отправились в путешествие с тремя друзьями и коллегами Деппа: 30-летним Стивеном Дьютерсом, музыкальным архивоведом из Вест-Лондона с копной волос до плеч и с выражением лица молодого Мика Джаггера, 34-летним Натаном Холмсом, любителем черного юмора из Северного Йоркшира, работавшим с Деппом на «Сонной лощине» Тима Бёртона, и 44-летним Кенаном Вайеттом из Феникса. Коренастый, ростом 187 сантиметров Вайетт – звуковой техник, который работает на Джонни как консультант, телохранитель и инфорсер с хорошими манерами. Он склонен беспрестанно выдавать для создания комического эффекты перлы, например «Делай быстрее, принцесса!» (46-летний Депп весьма подвижен и активен).
Мы впятером собрались в Лос-Анджелесе и полетели в Нассау на частном самолете. Затем, на 156-футовой яхте Деппа мы отправились на Little Hall's Pond, что в 60-ти мореходных милях к югу.
Депп назвал яхту Ваджолироджа. Эта воистину непроизносимая конструкция является аббревиатурой из первых двух букв четырех членов его семьи: Ванесса, Джонни, Лили-Роуз и 7-летний Джек. Ваджолироджа – элегантная пароходная моторная яхта, построенная в 2001 году в стиле раннего 20 века, стала для Деппа салоном на плаву, мансардой и средством для отдыха. На яхте есть столовая, анфилада комнат и четыре каюты для гостей. Под палубой находятся каюты восьми членов экипажа, относящихся к шести национальностям.

Приписанное к атоллу Бикини, судно ходит под флагом Маршалловых островов – и Веселым Роджером рядом. И почему бы нет? Доходы от пиратской трилогии, где Депп сыграл капитана-разбойника Джека Воробья (с привлеченным Китом Ричардсом), принесшей ему номинации на Оскар и Золотой Глобус, несомненно, помогли в оплате счетов. 
Поскольку у Деппа врожденный глаз декоратора, почти каждый предмет на борту несет его отпечаток. (Приглашенный им дизайнер М. Пагано создал из убранства яхты драгоценную шкатулку неопределенной эры: Восточный Экспресс плюс парижский бордель). Мареновая тема доминирует в убранстве, от стульев до диванной обивки. Ковровое покрытие – водоворот насыщенно-синего и морского зеленого. Буканьерский след  лежит на всем: драпировка анфилады комнат, например, напомнит вам пиратские шляпы. Здесь и там шкафы из грецкого ореха, отделанные панелями из красного дерева (вариант – коричнево-красными панелями). Заполненные книжные полки с библиотекой современной классики и старые трости, включая одну, увенчанную деревянной кроличьей головой с солнечно-желтыми глазами. «Что-то слишком современное, -  резюмирует Депп, - выпало бы из общего ряда. Убило бы путешествие во времени». 
С тех пор как я в компании с Деппом написал примечания к брошюре саундтрека к «Гонзо» (документальном фильме о Хантере С. Томпсоне режиссера Алекса Гибни, продюсируемом редактором VF Грейдоном Картером) мы планировали свою веселую поездку на Карибы. Нашим будущим кредо, мы поклялись, будет вариация девиза продюсерской компании Деппа Infinitum Nihil, напрямую выдернутого из мемуаров Толстого о кризисе среднего возраста: «Сила есть сила, вещество есть вещество, воля есть воля, бесконечность есть бесконечность, ничто есть ничто».
Нашими главными целями было: исследовать остров, развлечься в Эксуме, и достигнуть Пуэрто-Рико вовремя, чтобы Депп начал препродакшн «Ромового Дневника». Фильм, основанный на автобиографической новелле Хантера С. Томпсона, прослеживает путь неудачливого в любви и деградирующего свободного журналиста, который оказывается в Пуэрто-Рико в конце 50-х, в то время, когда Кастро взял власть на Кубе. Депп умеет изображать Хантера с убийственной точностью – подвиг, который он подтвердил в 1998-м в экранизации «Страха и ненависти в Лас-Вегасе», где он сыграл Рауля Дюка, альтер-эго Томпсона. В «Дневнике», утверждает Депп, он надеется показать образ Хантера как своего рода просоленного выпивкой Богарта, Сан-Хуан же послужит отличной декорацией а-ля Касабланка. 
«Никакого экстремального Хантера, как я делал в Вегасе, не будет», - говорит Депп. – «Хантер в том фильме был сильно мной преувеличен. Сначала Хантер был расстроен из-за меня, из-за всех этих кривых походок и поз. «Боже, - сказал я ему, - вещи всего лишь такие, какие есть.» И он понял это. И все стало хорошо. Сейчас я пытаюсь поймать эссенцию МОЛОДОГО Хантера. Все, что он говорил, было так грёбано смешно, что приходилось записывать это. Я обожал смешивать слова, как он любил. Помню, как один раз я сказал на захолустном диалекте слово quietus. “Ты сказал quietus???” – спросил он. «Ага», - ответил я. «Черт, я не слышал этого слова много лет!» Мы выяснили, что это был региональный кентукксий диалектизм. Мы любили употреблять наши с ним особенные словечки.

Депп в прошлом году провел много времени, живя в Чикаго, где он снимался во «Врагах общества», фильме о Джоне Диллинджере, который выйдет в кинотеатрах в этом месяце. Это фильм о 1930-х годах, когда Америка была в периоде Великой Депрессии. Сценарий фильма основан на книге, которую написал специальный корреспондент «Vanity Fair» Брайан Барроу об индианском неудачнике, который стал грабителем банков, секс-символом и всемирно известной фигурой. Во времена мирового финансового кризиса, что может быть более привлекательным для зрителя, чем фильм в жанре экшн о банках, получающих взбучку в самом сердце Америки?
Депп родился в Оуэнсборо, штат Кентукки, в 160 милях от Мурсвилля, штат Индиана, где на ферме жил Диллинджер, будучи подростком. «Когда я был маленьким, - говорит Депп, смеясь, - я понятия не имел, что он был практически за соседней дверью». Режиссер Майкл Манн, по словам Деппа, пытался, чтобы история звучала в ключе повествования о стереотипном гангстере – гибриде Джорджа Рафта и Тони Сопрано. Сам Депп же считает по-другому. Депп провел собственные поиски (он назвал себя «колдуном-сыщиком»), пытаясь найти записи Диллинджера. Не найдя их, Депп копнул глубже и разыскал записи отца Диллинджера – Джона Уилсона Диллинджера, фермера и торговца бакалейными товарами. «Я приблизился к нему настолько, насколько мог, слушая записи его папы, - говорит Депп. – Эти записи звучали так, как говорили мои родственники. Я имею в виду, что иногда его голос звучал точь-в-точь как голос моего дедушки. Поэтому я принял решение, что в голосе Диллинджера не будет того агрессивного южного акцента, а звучать он будет с легкой растяжкой слов.
Готовясь к «Врагам общества», Депп посетил родные места Диллинджера, такие как Little Bohemia Lodge, Висконсин (где в 1934 году были неудачные перестрелки с ФРБ, в которых Диллинджер уцелел) и театр Биограф в Чикаго (в котором Диллинджер после просмотра фильма Кларка Гейбла был наконец-то расстрелян ФБР). Дерзкий Диллинджер, несмотря на то, что ФБР имели приказ о его уничтожении при любых обстоятельствах, привел свою подружку на бейсбольный стадион Чикаго Ригли Филд посмотреть на игру Чикагских медвежат. Депп в течение целого дня принимал участие в игре, чтобы иметь возможность  почувствовать себя внутри бейсбольного поля 1914 года.
Сцены «Врагов общества» были сняты снаружи исправительного центра Стейтвилль, недалеко от Джойлета, штат Иллинойс. Максимально охраняемый объект, где обитатели иногда содержатся под замком 24 часа в сутки. Тюремное руководство провело для Деппа импровизированную экскурсию, проведя его прямо в Раунд-Хаус, четырехэтажный корпус с обзорной башней для охраны в центре.
«Мы вошли туда, и это было довольно пугающее чувство, - говорит Депп, особенно оживляясь, - это была полная изоляция. Обитатели начали кричать: «Эй, капитан Джек, вытащите меня отсюда!», вещи типа «Помогите мне убежать, капитан Джек! Вы это можете!» И подобное дерьмо. Эти парни совсем одичали. Это невероятно».
Историки Стейтвилля случайно отыскали в тюремных документах фото отчима Деппа, Роберта Палмера, умершего в 2000 году. Для Деппа сувенир стал открытием. «Он совершил несколько краж, ограблений, знаете, таких вещей», говорит Депп. «Он находился в тюрьмах Среднего Запада с юности и до тех пор, пока не стал абсолютно взрослым человеком. Вот так я смог узнать больше о своем отчиме, его годах в колледже, как это было». Согласно Деппу, Палмер был внешне привлекательным бездельником, грубой комбинацией Роберта Мичума и молодого Джорджа С. Скотта.
Депп настаивает на одном правиле для своих ролей: лица, которые он играет, должны быть созданы его воображением. За вою карьеру он породил вереницу сверхъестественных персонажей: Эдвард Руки-Ножницы, Икабод Крейн, Джек Воробей, Вилли Вонка, Суинни Тодд. В следующем году он появится как Безумный Шляпник в бертоновской экранизации «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэролла (и это будет его седьмой совместный проект с режиссером Бертоном). Каждый образ зарождался у него глубоко в душе. Кроме прочего, многие из его героев существуют далеко от цивилизации, в некоем параллельном  Little Hall's Pond, где правит фантазия, но не действительность.
И все же когда Депп играет реальных людей, вроде Эда Вуда, Джорджа Джанга в «Кокаине», сэра Джеймса Барри в «Волшебной стране» или культового Диллинджера, он стремится соблюдать их истинные биографии, вплоть до марок их лосьонов, полагая, что мог бы тем самым вызвать подобие душ своих персонажей. «Есть ответственность в том, чтобы сыграть парня, даже Диллинджера» - говорит Депп. «Ты хочешь сделать его правильно, вы знаете, не хочешь подвести. Он может наблюдать. То есть я не хочу показать его полностью того, кого играю, но пытаюсь уловить сущность. Иногда музыка помогает мне передать это».
Хотя несколько эр назад Депп и снимался эпизоде телесериала в Чикаго, «Враги общества» стали его первым длительным пребыванием в ставшем любимым городе. «В Чикаго все относились ко мне нормально. – говорит Депп, - «Они говорили просто «Хей, Джонни!» и оставляли меня в покое». Депп регулярно выпивал в Kerryman, ирландском пабе и ресторане в Clark and Erie. Ел в Gene & Georgetti, знаменитом чикагском стейк-хаусе, уютно сидя под навесами. «Я был в Институте искусств и чикагском Music Exchange (магазине, где продаются гитары). Я любил наблюдать из окна машины за всеми этими невероятными окрестностями и архитектурой».
В течении съемок Депп слушал запись композиции «Nightmare» 1938-го года в исполнении Шоу Арти, порой дюжину раз в день (эта привычка продолжилась и на борту Ваджолироджи). «Это пробивалось через сколь угодно плохое настроение, - говорит он о задумчивой и бодрящей песне. - Так или иначе ее власть, нахальность и проникновенность помогли мне оставаться сосредоточенным».
Чтобы выявить своего внутреннего Диллинджера, он постоянно упражнялся с оружием. «Обо всем нашем арсенале заботился Гарри Лу, - объясняет Депп. – Он – наш оружейный гуру. Он невероятно осведомлен. Мы работали с ним вместе в фильмах о пиратах. Мы выходили за рамки, перепробовав разные магазины и барабаны, и мне в течение многих дней приходилось даже выпускать настоящие очереди из автомата Томпсона. Это было осуществление детской мечты. Я рос с оружием с пяти-шести лет, так что это было как возвращение домой для меня».
Когда я спрашиваю Деппа, почему, как многие американцы, он приветствует разборки между грабителем банков и ФБР, он улыбается. «Перестань. Ты же знаешь, что я всегда за индейцев в ковбойских фильмах. Всегда».
Депп, частично индеец чероки по крови, говорит, что он согласился сыграть индейца Тонто в ремейке «Одинокого рейнджера» Диснея. «Тонто должен быть ответственным, - говорит Депп полушутя. – Рейнджер обязан быть дураком. Привлекательным, но дураком».

Так как наш вояж начат, Депп рассказывает о необходимости бегства от действительности в нашем неправильном мире. Он вопрошает: как сохранить индивидуальность и найти достоинство и чистоту в пластмассовой культуре и загрязненном мире? "Little Hall's Pond – моя разгрузка, – говорит он. – Мой способ попытаться вернуться к норме. Бывают периоды, когда ты заканчиваешь работать над образом и пытаешься вернуться к себе, и вдруг обнаруживается, что попросту болен. Я имею в виду, когда я закончил работу над «Распутником», - это фильм, в котором Депп играет графа Рочестера, - я провел в постели две недели. Когда я работаю, не чувствую себя больным, но когда работа подходит к концу, я иногда чувствую себя так, как будто меня ударило чем-то размером два на четыре. После Диллинджера я почувствовал, что полностью выжат. Мне нужно было сбежать. И благодаря уходу в море на яхте я снова смог почувствовать свободу. Бегство от жизни жизненно необходимо для меня.
«Каким-то образом, - говорит он, - математика привела меня сюда, на мой остров. Я никогда не видел более чистого и красивого места. Здесь ты чувствуешь пульс в двадцать ударов. Здесь настоящая свобода. И еще здесь водится редкий зверь – простота. А еще крохотный кусочек анонимности».
«Лили Роуз, - говорит Депп с удивлением, - не раз бросала в воду послание в бутылке и смотрела, как она уплывает к соседнему острову, чтобы нашедшие устроили для своих детей охоту за сокровищами. Когда я начинаю впадать в уныние из-за работы и ощущения, что я «мальчик-новинка», я говорю себе: Успокойся. В любой момент я могу прибыть сюда и исчезнуть. Я провел Рождество здесь с Ванессой и детьми. Здесь вы можете кормить акул хот-догами, но когда вы это делаете, лучше при этом не плавать».

Капитан Ваджолироджы – Крим Браун из Новой Зеландии. Он объясняет, что Земля и Морской Парк рядом с Little Hall's Pond – первый в мире столь охраняемый ресурс, о чем было постановлено 51 год назад. «Это неприкосновенная зона, - говорит Браун, потирая свою острую бородку в седую крапинку, - ни одно живое существо не может быть забрано отсюда. Здесь обильный центр омаров, ракушек, раков и других быстро размножающихся видов».
Браун поднимает якорь и ведет яхту из гавани Нассау на запад, вокруг западного края Нью-Провиденса и к югу Highborne Cay. Мы шли со скоростью примерно 10 морских узлов.
В то время как Браун капитан на яхте, Депп – командор, он надзирает за всем, как на космическом корабле Enterprise. Депп распоряжается обо всем, начиная от меню ужина и заканчивая навигацией. Так же он ответственный за музыкальное сопровождение, он ставит подходящие мелодии на аудио системе яхты для каждого подходящего случая. Тяжелые рок-н-ролльщики повлияли на аудио просвященность Деппа и его талант игры на гитаре. На борту яхты Депп ставил нам Тома Уэйттса, Bright Eyes, Игги Попа, Боба Дилана, Джонни Кэша, Уоррена Зевона, Тома Петти, Джеймса Букера, R.E.M., Nitty Gritty Dirt Band, австралийскую группу Augie March, чьи тексты он регулярно цитирует вслух.
Депп также увлекается альбомом “Познакомьтесь с Гленом Кемпбеллом”, недавно выпущенным 73-летней поп и кантри звездой. «Когда он спел «Galveston» много лет назад, эта композиция просто убила меня!», - говорит Депп о песне Джимми Вебба, которую Кемпбелл перепел в 1969 году и ввел в свой репертуар. – Она о вьетнамском солдате, мечтающем о доме. Она идеально подходила к тому времени».
Оги Марч, Шоу Арти, Кит Ричардс и дайкири… Дихотомия Деппа – это буйное, все время меняющееся настроение. Иногда кажется вполне нормальным в нашей раздвоенной современной культуре смотреть популярный мультфильм Диснея, где корова, богато украшенная татуировками, дает отпор блохе. Или слушать Глена Кемпбелла, побежденного хвастливым импресарио ночного клуба (Депп и его партнеры открыли имеющий позорную славу клуб «Гадюшник» в 1993 году).

«Быть на корабле, - писал Сэмюэль Джонсон, - это все равно что быть в тюрьме с возможностью утонуть каждую минуту». Депп же так не считает. Он считает океан источником силы, также, как и его остров – его клочок нормального психического состояния. Когда он убегает от действительности, он выздоравливает и находит стабильность.
В день святого Патрика Атлантика стала немного грубой. Я чаще всего тянусь за "the Patch"  чтобы успокоить происходящее в животе. Холмс же пожирает драммамин как драже Тик-Так. Дьютерс просто испытывает себя на прочность и старается не позеленеть, а вот Депп и Уайетт поглощают Гинесс банку за банкой, пока мы движемся по волнам. «Будет забавно забавно, - повторяет Депп во время моего очередного приступа тошноты, - если Гинесс окажется на коленях, прежде чем мы достигнет острова».
Депп с момента нашей посадки на борт, выглядит абсолютным обитателем тропиков. Босой, с козлиной бородкой, в сине-фиолетовой бандане с вышитым словом «Храбрец» - сувенир на память о картине, которую он сделал с Марлоном Брандо в 1997-м.
Время от времени его внутренний индивидуалист жалеет о политкорректности современного Голливуда. Он тоскует по старым бунтарям. «Где Дин Мартин и Фрэнк Синатра нашего поколения?, - спрашивает он. – Джордж Дессел и Уолтер Бреннанс? – имея в виду двух городских стародавних консерваторов-проказников. - Я хочу, чтобы Тайни Тим  и Бикс Бейдербек вернулись».
В бытность Хантера С. Томсона в Колорадо Депп курил по-черному табак Bali Shag. В 90-е самокрутки почти стали его визитной карточкой. «Я бросил это несколько лет назад, - говорит он. – Я сказал – нах*** мне эти вещи». Теперь каждое утро он занимается йогой. Он, абсолютно несклонный к конфликтам, удаляет из своей жизни «токсичных» людей. Его 48-летняя сестра, Кристи Дембровски, его самый близкий друг и советчик (и продюсер «Ромового Дневника»). Вместе они управляют его продюсерской компанией. «В основном она держит меня на плаву, - рассказывает он, - я как слепой крот, и она ведет меня, заставляя делать правильный выбор, иначе я просто рухнул бы с утеса. Она кто-то вроде Суперженщины».
Воспоминания о двух последних наставниках Деппа, Брандо и Томпсоне, – это топливо, которое питает его сверхнадменность. Он до сих пор смакует народную мудрость, переданную ими. "Это звучит эгоистично, но то, чего мне не хватает теперь без Хантера, - это вовсе не наш с ним бесконечный Клуб Веселой Чуши" говорит Депп. "Это его постоянные советы. Его личностный радар действовал безотказно. Он мгновенно определял, нравится ему кто-то или нет».
На шее Деппа томпсоновский медальон: знак, состоящий из маленького кинжала идущего из сжатого кулака с двумя поднятыми большими пальцами. В центре – красный камень, представляющий бутон кактуса. Естественно, за день до отъезда вся грудь Деппа оказалась сгоревшей на солнце, кроме той точки ,что была под кулоном. «Этот ублюдок меня заклеймил, - жалуется он шутя, - заставил заснуть на солнце».
Кросби, Stills & Nash вызывают нас по громкоговорителям яхты, когда мы впервые шпионим в карибской стране Оз.  Так как мы причаливаем, вода, окружающая остров в форме слезы, становится настолько прозрачной, что земля, кажется, плавает на поверхности. В этот момент

мы не видим никакой суши к востоку от нас, только бесконечная Атлантика. Солнце покрыло медью наши лица. Над водой парят чайки, а мы сидим под навесами и готовимся к поднятию якоря.
На первый взгляд, остров кажется террариумом, окруженным светлейшими пляжами. Сравнивая остров с еще одним из его шести домов, виллой во Французской провинции, Депп описывает свою собственность как гордый фермер и заявляет: «Оба наших дома, этот остров и во Франции, выглядят так, как будто были созданы сто лет назад. Самое привлекательное в этих двух домах – это их постоянство».
Остров Деппа имеет 6 разных пляжей – Паради, Гонзо, Брандо, Лили-Роуз, Джек и Польза – каждый связан с какой-то личностью и имеет небольшую бухту. Также здесь 6 резиденций, хаотично разбросанных рядом, и все на солнечной энергии. Удобно расположенные гамаки покачиваются во всех удобных местах (естественно, вдали от ядовитых деревьев). На острове целый парк площадок для гольфа. «Мой инстинкт игрока подсказывает мне, - говорит Депп, - если ты готов играть в гольф, нужно выпить пива».
Мы вышли в Coronas и преодолели на катере большое расстояние до пляжа Лили Роуз. Вода была теплой, но освежающей. Успокаивающий бриз шевелил пальмы и манговые деревья. Светло-красный гибискус и дикая пуансеттия оставляли сладкий, почти жасминовый аромат. Мы задержались понаблюдать за колибри размером с большой палец, кормящимися на сливовых деревьях, и искали Игги, островную королевскую игуану размером 5 футов (полтора метра). «Игги нашел подругу, - информирует нас Депп с кривой ухмылкой, - и на острове скоро появятся малыши».
Депп стремится показать мне пляж Гонзо, названный в честь Хантера Томпсона. Депп, Вайатт и я направились туда на гольф-каре, а остальные замыкали шествие. Через пять минут мы прибыли на место, которое Депп называл так: «Самый дикий и незащищенный из всех пляжей. Пляж Гонзо – это чистейший Хантер».
Так и оказалось. Мебель, расположенная на песке, включала стеклянные столики с лицом Хантера посередине. Нашими скамейками послужили снесенные ветром деревья. Одинокий гидросамолет жужжит над головами, в то время как банановые пальмы тихонько переговариваются. Депп просит нас обратить внимание на водную яму в 200 ярдов – место, где можно увидеть тропических рыб и рифовые растения. На Карибах действует единственное правило: чем более светлый голубой оттенок воды, тем мельче. Как в калейдоскопе, вода превращается из нефрита в сапфир, из аметиста в изумруд, всего за час. Никакие старые шаланды или новейшие яхты не испортят вид. Никакое судоходство не сможет проникнуть в защищенный рай Деппа, куда доходит только почта. «Я хочу быть Повелителем Экзумы! – говорит Депп с ухмылкой. – Мне нравится, как это звучит! Я хочу стать Куртцем и жить как Повелитель Мух. И, как писатель Дж. П. Донливи, я попаду в книгу рекордов Гиннеса. Я могу возглавить революцию на Exumas и стать Че Геваррой на троне».
Здесь нет шума и суматохи. Вместо этого тут собрались воедино настоящее и будущее, свет и расстояние, пространство и темнота. «Истина в том, - горит Депп, - что ты хочешь попасть сюда и читать «Поминки по Финнегану» Джойса до тех пор, пока не поймешь полностью».
Покидая покрытую кустарниками землю вокруг пляжа Гонзо, мы движемся на другую часть острова, где из бамбука построена юрта. Внутри декор в полинезийском стиле. Пляжный пол в ее спальне имеет песок настолько же приятный, как тальк.
Депп вспоминает разговор с Брандо, когда он собирался купить остров в 1994 году. Вместо ожидаемого энтузиазма, Брандо, которому доводилось жить на французском полинезийском аттоле в Tetiaroa, задал Деппу серию прагматичных вопросов: «Какова высота над уровнем моря? Как защищен ты будешь?» Брандо, по словам Деппа, был чувствительным, сосредоточенным и с инстинктом отца. «Из-за всех этих ураганов, - говори Депп, - он очень не хотел, чтобы я совершил ошибку».
Достигнув корта для гольфа, Депп начинает двигаться, как римлянин на мопеде. Ветки шуршат. Кости грохочут. Глядя, как Депп усердно ведет гольф-кар по покатой горной плоскости, я понимаю, что Брандо зря переживал по поводу высоты над уровнем моря. Также я заметил черных пчел и маленьких скорпионов.
Мы достигаем дома в стиле ранчо с поражающим воображение обзором в 360 градусов. Телескоп нацелен на остров под названием Osprey Bird Rock. Им тоже владеет Депп.
Как радушный хозяин, он открывает еще Короны, и закрепляет ломтики лайма на горлышке бутылки.  Мы садимся на диваны и воздаем всему этому должное. Скоро мы начинаем смеяться над безделушками на стене: один из друзей Деппа соорудил из воображаемой валюты Экзумы 20-долларовые банкноты с лицом Капитана Джека.
В тихий перерыв Депп останавливается и осматривает море снаружи. «Посмотрел бы я на художника, - говорит он, – который возьмется передать все эти оттенки синевы. Мне так повезло, что это место нашло меня».
Вокруг Little Hall's Pond мировые места для подводного плавания. Как-то днем мы приплыли на восточную оконечность острова, бросили якорь и соскользнули с борта в бирюзовое спокойствие Места Хита (названо в честь покойного актера Хита Леджер).
Мы видим взрыв морской жизни. Рыба, словно раскрашенная Кеном Кизи, кидается во все стороны. Мы изучаем классификации с люминесцентной окраской, прилежно ища их в нашем справочнике рифовых рыб. Даже акулы-няньки кажутся кроткими, хотя я знаю достаточно, чтобы сохранять осторожность даже в этом миролюбивом царстве. «О, дьявол, - кричит Депп, поднимая свою корону из трубки для подводного плавания над водой. – Барракуда! Давай посмотрим! Единственная разновидность, которая опаснее терьера». Кто, кроме Джонни Деппа, мог бы посчитать за спорт плаванье наперегонки с барракудой? Я плыву назад к плоту, чувствуя себя астматиком; к тому же искренне напуганным.
«Никто никогда не разрушит парк Земли и Моря, - позже начинает убеждать нас Депп. – Он похож на редкий драгоценный камень, алмаз. Я с нетерпением жду, что мои дети будут расти на острове, проводя здесь несколько месяцев в году… узнавая морскую жизнь и как защищать ее…  И детей их детей, и так далее».
Однажды ночью мы берем катер и следуем по воде на запад, чтобы понаблюдать – с расстояния приблизительно 300 миль – за шаттлом Дискавери, который уносится в темноту с мыса Канаверал. Небо наполнено звездами, которые столь ярко очерчены, что трудно представить, что Экзумы знавали когда-то столь черную как смоль безлунную ночь.
Мы ждем, воздев глаза вверх. Ждем еще немного. Планктон заставляет море вокруг нас испускать жутковатое свечение. Направив фонари в водочно-прозрачное Карибское море, мы видим косяк самцов желтохвостки, кружащихся вокруг нас. Внезапно в небе появляется светящееся облако. Оно имеет форму наковальни и источает газ, который вы могли бы найти на какой-нибудь отдаленной звезде. Шаттл взлетает в полной тиши и в усыпанной драгоценностями черноте.  Нас пронзает странный свет, выше и ниже. Мы чувствуем себя привелигорованными потому, что имеем счастья просто быть живым в Карибском Бассейне в год 2009 от Рождества Христова.
«Теоретически, - говорит Депп, - это место может добавить вам годы жизни». И затем цитирует старую пословицу: «За деньги счастье не купишь. Зато ты можешь купить достаточно большую яхту, которая отвезет тебя туда».
Когда Депп передвигается по Ваджолиродже, он порой напоминает мне Чарли Чаплина. Есть некая застенчивость в том, как он скользит из комнаты в комнату. Глубина его характера и открытое, сострадательное отношение неподдельны. Он жадно любопытен до всего.
Так как наша беседа поворачивается к парижскому книжному магазину «Шекспир и Компания» - где мне довелось прослужить одно лето, когда мне было около 20 – Суинни Тодд в нем дает о себе знать и он становится чем-то ужасен. Он просит Кенана рассказать о страшноватом ТВ-ролике о Джордже Уитмене, поджигающем свечой на себе волосы, дабы впечатлить несколько экзальтированных девушек. (Клип доступен на Ю-тубе при запросе «George Whitman. Burning Head"). «И потом Джордж читает им стихи!» - одобрительно смеется Депп. «Пф! Посмотри на этот комок обугленных волос». Я почти чувствую запах паленой шевелюры через экран».
В качестве вечернего ритуала мы смотрим кино и клипы на You-tube под роскошную трапезу. Так как на борту есть повар, мы ели как короли королей, вернее, как в клубе «Братсво Каппа Сигма». Меню состоит из жареных сандвичей с мясом и сыром, сырых устриц. Пицца-пепперони по-чикагски, тако с перцем чили и гуакамоле. Нагромождение салатов со свежими дарами моря.  И много «Ред Булла».
Во время наших легких пьянок и клоунады мы пришли к выводу, что все мы безнадежные домоседы. Мы постоянно возвращались к обсуждению наших детей (беседы во время отдыха были удивительны широтой своих тем и отнюдь не напоминали разговоры при закрытых дверях). Депп старается проводиться время со своей 36-летней партнершей Ванессой Паради, когда он свободен от съемок, а она – от своего очень напряженного графика работы в качестве певицы, актрисы, модели и матери. Депп говорит, что хочет быть уверен, что его дети будут жить как Томы Сойеры столько, сколько захотят.
Наши развлечения проходят в неком искривленном временном пласте. Мы пародируем Джеймса Брауна из старого видео CNN «Соня, живи в Лос-Анджелесе», где он носил очки Sly Stone размером со скубу. «Будет лучше всего, – резюмирует Депп, - если ты не выйдешь в эфир». Депп большой фанат развлекательных телешоу Дина Мартина 70-х гг, и мы смотрели их часами. Старый комик Фостер Брукс, чьи эстрадные номера заключались в изображении пьяного, мог почти заставить Депп смеяться до слез. Также мы смотрели «A Colbert Christmas», преимущественно чтобы увидеть Вили Нелсона в сцене про Трех Мудрых Мужчин. Мы смотрели «Куда залетают только орлы» (1968 года, с Ричардом Бёртоном и Клинтом Иствудом) и «Тропический шторм»(в русском прокате – «Солдаты неудачи») (с Беном Стиллером, Робертом Дауни младшим и Томом Крузом). «Это лучшее, что я видел с Крузом», - говрит Депп о его роли Леса Гроссмана. Я спросил, напоминает ли игра в кино Круза кого-то из других голливудских . Он ответил: «Всех». Когда мы не смотрели ТВ, немые фильмы с Лоном Чейни крутились автоматичечки.
Зная пристрастие Деппа к кино-звездам минувших лет, я спросил его, с какой голливудской иконой он хотел бы провести время. «Я уже встречался с ней, - отвечает он. – Это Элизабет Тейлор». Однажды актер Роди МакДауэлл, который знал, что Депп восхищается Тейлор, позвонил ему и сказал: «Хочешь прийти на ужин?» Депп принял приглашение. «Она самая лучшая дама старой закалки, которую я когда-либо встречал. Потрясающая личность. Билли Боб Торнтон и Стив Мартин также были на ужине. На ужин она заказала печень с луком и посолила это. Я восхищался этим. Она восхитительно велика!»
Кстати, на Ваджолиродже сложилось нечто наподобие избы-читальни. Депп (завсегдатай Лос-Анджелесских Dragon Books и Roule Rare Books) целую неделю цитировал дословно «Ромовый дневник», как роман, так и сценарий. Вайетт читал «Ангелы ада» Хантера и историю редких французских вин. Дьютерс читал «Девушку с золотыми глазами» Бальзака. Холмч читал «Картофельную фабрику» Брюса Кортенея. Я читал последние произведения Льюиса Эрдриха.
Когда Депп устает или не может заснуть – он рисует, его специализация – портреты маслом. «Когда я могу сосредоточиться на чем-то, будь то гитара или живопись, я делаю это», - говорит он. – «Я начал рисовать людей, которые мне нравились: Керуак, Боб Дилан, Нелсон Олгрэн, Марлон Брандо, Патти Смит, моя подруга, мои дети. Я пару раз рисовал Хантера. Кита Ричардза. Что я люблю – так это рисовать лица людей, ты знаешь, их глаза. Потому что я хочу найти эмоцию, посмотреть, что происходит за их глазами».
Когда мы покинули багамские воды и вышли в открытое море, море начало волноваться, становясь вместо лазурных цвета синего бушлата. В мгновенье ока наша благородная изоляция подходит к грани страха. Одинокое грузовое судно виднеется далеко у горизонта. Время от времени появляются киты, бьющие струю. На этот момент яхта – это все, что у нас есть. Даже с нашей глобальной системой навигации и определения положения, если бы яхта перевернулась, мы бы все погибли. Однако, условия для мореходства были довольно неплохие: если бы мы на самом деле попали в беду, мы могли бы свернуть к туркам на отмель, где у Кита Ричардза есть дом.
В море Депп носит свой растаманский головной уборчик в сине-белую полочку, чтобы убирать волосы назад. На его потрепанной футболке дырочки от сигаретных ожогов – сувенир из буйной юности. Это его последний шанс расслабиться перед тем, как он встретится с камерами. Во время этого путешествия по морю, Депп воистину в своей стихии, он доволен морем, неважно, неспокойное оно или нет.
После нескольких дней в море, мы прибыли в гавань Сан Хуана. Я уверен, нет лучшего способа прибыть в Карибский портовый город, чем под развивающимся Веселым Роджером. Особенно когда мы медленно шли мимо яхты "Оctopus" Пола Аллена – одной из самых больших в мире частных яхт. Поскольку мы вошли на территорию Соединенных Штатов, трое офицеров Министерства национальной безопасности США, все очень дружелюбные, зашли на борт. «Все в Пуэрто-Рико взволнованы, что вы здесь, - говорит женщина-офицер Деппу, - они заняты очищением  пристани для яхт ради вас». Это, конечно, замечательный комплимент, но это значит, что папарацци обрушатся на Деппа как ласточки.
Мне грустно. Я понимаю, что наша эскапистская фантазия подошла к концу. «Я чувствую себя так, как будто путешествовал за семь морей с Синдбадом, - говорит Холмс. – Давайте не будет никому говорить, что мы были в полной роскоши. Давайте говорить только о наших солнечных ожогах».
В тот вечер у нас был прощальный обед с режиссером «Ромового Дневника» Брюсом Робинсоном и его командой. К нам присоединился сын Сержа Гинзбурга, Лулу, студент бостонского музыкального колледжа Беркли. Депп произносит тост за успешные съемки в честь Томпсона. «За Хантера, за ром!» - говорит Депп, утверждая, что сделает все ради Хантера. «Да я даже надену накладные титьки!»
На следующее утро, за час до того, как я отбываю домой, у Деппа уже есть подходящий прощальный подарок. Хотя только 10 утра, он не видит причин, чтобы нам не распить бутылочку Haut Brion 89 года. Депп отделяет от вина осадок и мы поднимаем стаканы за наше великое бегство, реальное, но постепенно становящееся мечтой.
«Время пришло, - говорит Депп, покончив с последним стаканам раньше, чем началась рутинная работа. – Время браться за Хантера».
Проводив утро, Депп встает и делает жесты руками точь-в-точь, как заправский Гонзо. «О мой бог, - говорит он, глядя на часы, - принять душ - и на площадку».
Я еду в такси по направлению к аэропорту. Я расслаблен, свеж и слегка румян от бордо. И я продолжаю слышать нежный рефрен: dream, dream, dream...

http://www.gm.tv/videos/film-exclusives … -depp.html

Замечательное интервью с Джонни из Лондона.

Журналисты задают вопросы, опираясб фактически только на статью Бринкли.

Джонни очаровательно смеется и очароватьсяно заикается. Есть место, где он повторяет предлог in около 10 раз подряд. Просто супер: "ин-ин-ин-ин-ин". Ну просто мантра!

Он рассказывает о том, что не хочет, чтобы его дети видели некоторые сцены из Либертина или Врагов общества, и не только из-за насилия (на этих словах он смущается). Говорит, что не позволит своим детям "баловаться с оружием", но если они захотят пострелять по жестяным банкам или бутылкам, он с удовольствием им покажет.

С неверотяной любовью говорит Джонни о Шляпнике. У него просто глаза меняются. Он говорит, что это будет просто здорово, говорит о том, что шляпник очень КРАСИВЫЙ и делает много смешного. Что он с нетерпением ждет выхода фильма. Говорит, что Тим ЗАФИКСИРОВАЛ все просто здорово, что это будет великий фильм, от которого получат удовольствие его дети и многие другие дети.

Джонни называет автора статьи из Венити ДАГ БРИНКЛИ.

Говорит о том, как он любит брать своих детей на остров и фотографировать их там.

Джонни продемонстрировал свою последнюю татушку. Говорит, что 3 сердца - это Ванесса, Лили-Роуз и Джек. Еще он говорит, что не знает, сколько их на нем (после того, как журналистка спросила о 13-ти татушках).

Джонни рассказывает, что группа Джексонс Файв (Майкл и его 4 брата, когда они были еще подростками и детьми) производила на него большое впечатление и повлияла на развитие его музыкального вкуса. Говорит, что его смерть - это ужасно, что дети потеряли отца и т.п., но он оставил после себя потрясающее наследие.

Джонни сказал, что никакого экстрима не будет. Просто молодой Хантер. Думаю, это будет простецкий постоянно выпивший потный чувачок. В манере Джонни. Спокойный такой Кемп будет, спокойнее, чем в книге.

Я прочла РД и СиОвЛВ. Хочу сказать, что РД читался на одном дыхании, я постоянно смеялась, мне было чудно представлять ПР и этих людей, все они мне были глубоко симпатичны. Чувствовалось, что писал чел, который любит жизнь. Что же касается Страха, то просто не верится, что писал один чел. 12 лет спусты писатель превратился в самого настоящего жизнененавистника, который очень хочет сдохнуть. Что-то мне подсказывает, что и в 90-е Хант был таким же. Это сугубо мое мнение. Читать Страх лично мне тяжело. Он агрессивен и мизантропичен. Безысходен. РД и Страх - просто-таки произведения антиподы.

Какое счастье, что Джонни выжил в 90-е 

Kitaika

Давай 170 мег!