Цитаты из интервью Денни Элфмана 2012 года о сотрудничестве с Тимом Бертоном

-Твое сотрудничество с Тимом Бертоном начинается с «Большого приключения Пи-Ви». Как вы двое впервые стали работать вместе?
ДЭ: Ну, с «Пи-Ви» все случилось ни с того, ни с сего для меня. Мне позвонил менеджер «Оинго-Боинго» и сказал: «Этот молодой аниматор делает фильм». Затем он спросил меня, знаю ли я, кто такой Пол Рубенс. Я сказал: «Да, я ходил смотреть Пола Рубенса в «Граудлингс». Так что я уже знал его. Он сказал: «Ну, они делают фильм с Пи-Ви». Я предположил, что когда я встречусь с ним, речь будет идти об одной песне или нескольких песнях, потому что я выступал в группе. Когда речь зашла о полном саундтреке, я был шокирован. Я спросил: «Почему я?» Это была одна из счастливых случайностей. Тим: «Я думаю, что ты, вроде как, можешь сделать саундтрек». А я: «Хммм… Я не знаю». Но я посмотрел фильм, поехал домой и набросал первую музыкальную тему, что пришла мне в голову, я записал маленькое плохонькое демо на мой восьмитрековый магнитофон, послал ему кассету и не ожидал услышать от него ответа. Спустя неделю или две я получил звонок: «Ты получил эту работу». А я почти отказался…

- Почему?
ДЭ: Ну, мои причины для моего менеджера были таковы: «Ты знаешь, на встрече было здорово, и делать демо было здорово, но я же отымею их фильм. Я не знаю, как делать саундтрек. А они такие милые парни». А он мне говорит: «Знаешь, что? Ты звонишь им и говоришь, что не будешь этого делать. А я работал над этим делом две недели!» *смеется* Он дал мне телефонный номер, и я всю ночь смотрел и смотрел на него и думал обо всем этом… И так никогда и не позвонил.

-Ты видел Пола Рубенса, когда он сотрудничал с «Граудлингс». Но знал ли ты Тима Бертона до первой встречи?
ДЭ: Это удивительно, но нет. Хотя, возможно, наши дороги пересекались. Также могли пересекаться наши дороги с Полом Рубенсом, хотя мы об этом не знали, и с Джоном Лассетером, потому что все мы в одно и то же время были в Кал Артс.

-Твое имя всплыло случайно? Или они были поклонниками «Оинго-Боинго»?
ДЭ: Тим был поклонником «Оинго-Боинго». А Пол знал меня по «Мистическим Рыцарям Оинго-Боинго», которые были до «Оинго-Боинго», а я делал саундтрек для культового фильма моего брата «Запретной зоны». Так что Пол был поклонником «Запретной зоны», а Тим – поклонником «Оинго-Боинго», так что мое имя пришло в голову им обоим, но в разных воплощениях.

-Имя опыт работы над саундтреком для «Запретной зоны», как ты подходил к созданию саундтрека «Пи-Ви»?
ДЭ: Ну, это было сложно, потому что ничто не подготовило меня к этому. «Запретная зона» просто представляла собой 12 композиций, которые я играл каждый день. И для них я просто написал музыку. А писать для оркестра… Я не знал, с чего начать. Я пытался обращаться к музыке, которую я любил, и сказал себе: «Я сделаю то, что, по моему мнению, будет весело делать». Я по-настоящему ожидал, что все это будет отвергнуто, потому что я не думал, что подобное подходит к современной комедии. Я не ожидал, что что-то из этой музыки выживет.

-И сколько выжило?
ДЭ: Всё! Это странно, потому что когда я писал это, я думал: «Да, с Тимом здорово работать, но когда студия это услышит, она это выбросит и наймет настоящего композитора» *смеется*

-Когда ты пишешь саундтрек для фильма, основанного на существующем материале, как «Мрачные тени», ты слушаешь музыку из оригинала в поисках вдохновения?
ДЭ: Это интересно, но мы сделали это впервые в этот раз. Потому что из-за «Планеты обезьян», «Чарли» и «Бэтмана» мы приняли сознательное решение НИКОГДА не делать музыкальных отсылок к оригиналам. Они должны быть новыми, и мы не должны даже слушать оригиналы. Но здесь было по-другому. Тиму нравился тон музыки из телесериала, и он попросил меня послушать ее. Таким образом, половина саундтрека – это масштабный, мелодраматический оркестр, и… Мы на самом деле поначалу не знали, как подойти к этому, но в результате мы подошли к четкой задумке: когда мы на любовной истории прошлого, на становлении Барнабаса вампиром и на битве с Анжелик, мы используем оркестр более или менее традиционным способом. Но когда он в доме с семьей, мы используем музыку, похожую на музыку 70-ых. То есть очень, очень маленький оркестр, преимущественно состоящий из трех соло-инструментов: бас-кларнет, бас-флейта и виброфон. Вибрафон и флейта взяты как вдохновение из музыки телесериала. Кроме того, мне очень понравились некоторые музыкальные фрагменты, поэтому я поместил их в саундтрек, а Боб Коверт, композитор, указан в титрах, так что это в некотором смысле стало со-композиторством. Так что это было уникально. До этого единственный раз за 75 или около того фильмов я обращал внимание на музыку из прошлого на «Миссия: Невыполнима», потому что я знал, что я буду использовать песню Лало Шифрина. И теперь «Мрачные тени». Это был особенный саундтрек. Это были тон и звук, которые нам обоим по-настоящему понравились. И это сделало все более забавным и особенным.

-При более привычных обстоятельствах что представляет для тебя процесс написания музыки? Например, когда ты работаешь с Тимом. Ты обычно знаешь, что будешь писать саундтрек, еще до начала съемок. Ты читаешь сценарий для того, чтобы увидеть, куда разум занесет тебя?
ДЭ: Ну, да, я читаю сценарий, но потом я забываю о нем. Потому что то, куда заносит меня мой разум, когда я читаю сценарий, для Тима будет неверным направлением *смеется* Много лет назад я научился этому, когда начал за три недели на «Битлджусе» писать музыку для всего сценария, а когда я увидел сырой отснятый материал, я понял, что ни одна нота, написанная мной, не имеет отношения к фильму. Поэтому теперь, когда я прихожу смотреть отснятый материал с Тимом первый раз, я пытаюсь делать обратное и полностью выбрасываю все из моей головы. Я хочу, чтобы мой мозг оставался чистым и статичным. Но Тим всегда приводит меня на съемочную площадку в середине съемок, делает мне экскурсию, хочет, чтобы я сидел на съемках, потому что он знает, что тема Бэтмана получилась из такого моего первого визита. И он показывает мне 20-30 минут отснятого материала. Когда я прихожу домой, у меня уже есть хорошее представление о том, чем является фильм, я начинаю разрабатывать первые идеи, и затем их развиваю. А по-настоящему я начинаю делать фильм спустя месяц, два или даже три после этого, когда появляется первая черновая версия целого фильма, и я знаю, чего мне ожидать. Я просто продолжаю с того, на чем остановился.

-Насколько сотворческим для тебя является этот процесс? Ты сотрудничаешь с режиссерами? Ты трек за треком спрашиваешь режиссера: «А как тебе вот это?» Или ты ждешь, пока не будет готов весь саундтрек?
ДЭ: О нет, нет! Это очень сотворческий процесс, фрагмент за фрагментом. Например, у нас встреча с ним завтра утром, я буду показывать три новых фрагмента для «Франкенвини». Очень часто я…свожу его с ума *смеется* Это немного доводит его до бешенства, потому что на ранней стадии у меня много идей. И я говорю: «Есть шесть вещей для просушивания, и есть четыре идеи». Он говорит: «О Боже, я не могу сфокусироваться на таком большом количестве». Я: «Давай, давай, ты можешь!» Проходить через все эти идеи – так мы приходим к конечному саундтреку для фильма. Потому что в самом начале я пробую все возможное. Никогда нет одной четкой идеи в начале, чем это должно быть.

-Твоя связь с ним делает работу с ним легче, чем работа с другими режиссерами?
ДЭ: Это не обязательно должно быть легче или же сложнее. Каждый режиссер имеет собственную психологическую сущность, некоторые – очень требовательны и привередливы, с ними сложнее, чем с другими. Другие несколько более отстраненные, они получают необходимый им тон и идут дальше. Тим – тоже не экстремален. Он, определенно, не продумывает все до малейшей детали. Это интуитивно. Он слушает и реагирует. Он не говорит о музыке, и когда у нас спот-сессия, то с Тимом из всех режиссеров она самая короткая (спот-сессия – когда режиссер и композитор решают, где именно в фильме будет появляться музыка, обычно до написания саундтрека – прим.ред.). У меня были фильмы, когда спот-сессия длилась два дня. Если его фильм длится час сорок пять, то я очень удивлюсь, если наша с ним спот-сессия займет более 15 минут *смеется* Он не хочет говорить об этом. Он просто говорит: «Мы начнем музыку тут и закончим вот тут. Мы начнем вот тут, и конец вот тут». И иногда он может сказать мне, что чувствует относительно сцены. «Эта сцена заставляет меня чувствовать вот это или вот это». Так что в некотором смысле это вроде как идеально, потому что на самом деле больше информации никак не поможет. Так что с Тимом все в ключе: «Не говори об этом и, разумеется, не анализируй это – просто делай это». А затем он посмотрит, будет ли у него интуитивный отклик. Если будет, моя работа заключается в том, чтобы уловить это, выполнить это и заставить это сработать для него. Так что это всегда нелегко. Но это всегда волнующе, это всегда сложная задача. С Тимом не бывает инерции. НИКОГДА. Некоторые люди думают: «Ох, ты так хорошо его знаешь, что ты можешь писать для него саундтреки, даже не встречаясь с ним». Но это не так. На «Крупной рыбе» я провел больше времени, чем на любом другом фильме с ним. Я искал, что может быть по-настоящему интересным и иногда шел неверным путем, прежде чем мы нашли то, что было нужно. Это путешествие. И это интересное путешествие, но это не значит, что это приятно, как кусок торта.

- Есть ли саундтрек, о котором ты думаешь, оглядываясь в прошлое: «Я не могу поверить, что сделал его и выжил»?
ДЭ: Что ж, самым трудным из всех моих саундтреков – я ранее сказал, что их 75, но я на самом деле точно не знаю, сколько их было – был «Бэтман». Бесспорно. И это было сложно не потому, что сам саундтрек было сложно писать, даже хотя я никогда не писал драму, я никогда не писал ничего серьезного, мелодраматического или драматического. Я всегда писал комедии. А преимущественно потому, что продюсер и студия не хотели меня на этом фильме *смеется* Поэтому я сражался, а Тим сражался за меня. Это было что-то вроде активного движения против меня, желание иметь кого-то более опытного, кого-то, кто знал, что он делает, поэтому мне на самом деле нужно было сражаться за этот саундтрек. Я все время чувствовал себя идущим в отвесную гору, цепляясь ногтями, но я в конце-концов преодолел этот порог с продюсером Джоном Петерсом. Я сыграл ему этот фрагмент… Я был с Тимом, и Тим сказал: «Сыграй ему вот это и вот это». И я сыграл ему тот фрагмент, который в итоге оказался во вступительных титрах. Но этот фрагмент был всего лишь одним из дюжин. Я не знал тогда, как хорошо подать материал. И вдруг неожиданно Петерс вскочил со своего кресла и стал дирижировать руками *смеется* И Тим посмотрел на меня взглядом, который обозначал: «Все. Мы в игре».

-Многие из вещей, написанных тобой, находят отклик у слушателей на эмоциональном уровне. У тебя бывало, что посреди собственной композиции ты оказался захваченным своей же работой и думал: «Если это трогает меня, значит в этом что-то есть»?
ДЭ: Нет. Я имею в виду, я никогда не впечатлен своей собственной музыкой настолько, что думаю: «Вау, это крутое дерьмо!» *смеется* Я просто не настроен так. Иногда я получаю сильные эмоции, когда озвучиваю сцену, потому что меня впечатляет сцена. Но не потому, что я написал такую убийственную музыку, что думаю: «Я просто ублюдочно хорош тут!» Есть одна область, в которой, я думаю, Тим и я схожи, так это то, что самым большим комплиментов из его уст в адрес его собственной работы было «Я думаю, тут получилось интересно». Именно так я чувствую относительно собственной музыки: «Я надеюсь, это окей. Я думаю, получилось интересно». А через год или два, может быть, я подумаю, что сделал хорошую работу.

- Кому-нибудь пришлось выкручивать тебе руки, чтобы ты согласился быть поющим голосом Джека Скеллингтона в «Кошмаре перед Рождеством»? Ты не был на экране, но это все равно актерская игра (вопрос в контексте дискомфорта Денни в качестве актера)
ДЭ: Нет, ты знаешь, когда я делал Джека… Я делал все демо. Я записывал по песне, вероятно, каждые три дня. Это было так быстро. Тим приходил, рассказывал мне часть сюжета, а я делал все эти песни. Я записывал даже песню Салли. Я сделал все песни, затем мы пошли в студию и сделали более законченные демо всех вещей. Кроме песни Салли, для нее я пригласил певицу на помощь *смеется*  Было немного тупо исполнять за Салли фальцетом. И к определенному моменту у меня возникло чувство: «О Боже, никто другой не сможет спеть эти песни. Потому что они – это на самом деле я. Они – почти моя история». Я чувствовал связь с персонажем. Его история отражала то, как я чувствовал себя, когда был в моей группе и все остальное, что было в тот период. Я хотел оставить мою группу, но я не мог, я хотел чего-то другого, но не знал, чего. Так что путешествие Джека Скеллинтона в Крисмас-Таун было моим путешествием из «Оинго-Боинго». Это было моим Хэллоуинлендом, моим желанием чего-то иного.  Я связан с ним на многих уровнях.

интервью

21 апреля друзья Дерека Фрея и Леи Галло, которые гостили в Лондоне, написали на Фейсбуке:

Вии-боулинг - это видеоигра, которая требует физических движений тел соревнующихся игроков, а результат транслируется на экране.

Так выглядит играющий, совершающий примерные реальные движения играющего в боулинг.

Да, он очень живо представляется. Красавцем, конечно. Он невероятный позер. А такая игра - легальный повод красоваться. Познакомился с новыми людьми и сразу предложил им сыграть в вии.

Наташа, спасибо за обзор!

Будем болеть за Тима!