"Правда о демонах Джонни"
автор Ник Тошес

«Ромовый дневник» принадлежит Джонни Деппу в такой же степени, как позднему Хантеру Томпсону. «Ромовый дневник», единственный опубликованный роман Хантера, никогда бы не увидел света дня, если бы Джонни не обнаружил его в подвале писателя, когда жил с ним 15 лет назад, готовясь делать «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» Хантера фильмом с режиссером Терри Гиллиамом. Сам Хантер забыл про «Ромовый дневник», который он начал писать в 1959 году, в возрасте 22 лет, но не смог опубликовать. Джонни нашел его, когда рылся в старых коробках с записками и работами Хантера.
«Эти замечательные коробки», -говорит Джонни. «Я достал его и сказал: “Что это?” Хантер сказал что-то вроде: “Ох, бля, “Ромовый дневник”!” Он был спрятан. Хантер не знал, что он там лежит". Вскоре после того, как Джонни нашел книгу, он был опубликован, в 1998 году, в год, когда вышел фильм «Страх и ненависть в Лас-Вегасе».
Спустя 13 лет еще одна экранизация, и это настолько же видение Джонни, насколько видение Хантера. Это улучшение и продолжение романа, он получает зрелость голоса, которой не было у молодого писателя. Это тот «Ромовый дневник», который Хантер написал бы, будь он старше.
Я знал, что Джонни, который был очень близок с Хантером и восхищался его работами, наверняка может сказать особенные вещи о фильме, и я захотел услышать их. Я также хотел провести с ним некоторое время, поскольку мы не видели друг друга годами. Когда я задумал это, это оказалось не так легко, как я думал. Несколько лет назад, когда я назначал свидание мечты (замаскированное под интервью) с Шарлотт Ремплинг, которую я вожделел с момента просмотра «Ночного портье», но никогда не был с ней знаком лично, у меня заняло это времени всего на один телефонный звонок, чтобы все уладить. Но для того, чтобы получить время для встречи с Джонни, которого я знаю много лет, и сын которого, Джек, является моим крестником, понадобилось больше недели бега с препятствиями.
Джонни много работает. Он живет по суровому расписанию. (Да, все верно: «суровое расписание». Это же журналистика, не так ли? Поэтому не удивляйтесь в тексте таким вещам, как «шокирующая демонстрация», или «феноменальность», или «задумчивое позирование перед ответом, пока что-то оформляется в его голове». Но я не стал бы этого делать. Для вас – возможно. Но не для Разоблачающего Себя Джона). Я хотел спросить его о его расписании, потому что я  подозреваю, что он стал, выражаясь языком нового поколения, работоголиком.
Прежде всего, однако, я хочу спросить его о том, что я не планировал у него спрашивать. Мы оба в Лондоне, где он снимается в своем очередном фильме «Мрачные тени» режиссера Тима Бертона. Наша стратегия была такова: фотосессия для этой истории днем, а потом сесть где-то для интервью, чтобы мы были вольны что-то выпить и поиграть ночью в азартные игры, хотя ему нужно было быть очень рано на съемках «Мрачных теней» на следующее утро. Как выяснилось, он оказался против делать фотосессию в этот день, и перенес ее на следующий день. Но ему понадобилось 4 часа на то, чтобы разрешить эту ситуацию. Это заставило меня оставаться в моем номере, как всегда милом, в Браун Отеле, слоняясь эти 4 часа в ожидании звонка, и я чувствовал себя хреново. Но когда машина наконец-то въехала в ворота импозантного поместья из красного кирпича, который занимает Джонни, когда работает в Лондоне, мне уже вовсе не хреново. Я с нетерпением хочу увидеть Джонни.
Я располагаюсь на большом, глубоком, комфортном диване в большой, напыщенной, вызывающей воспоминания об арабском меджлисе, гостеприимной гостиной. (Поместьем на самом деле в прошлом владел процветающий арабский чиновник). Во главе комнаты, в украшенной раме прямо напротив места, где я сижу, работа Бэнкси «Как мне нравятся твои яйца?» Картина показывает женщину в полном мусульманском одеянии и парандже и дешевом сексуальном современном фартуке, в одной ее руке шпатель, в другой сковорода с яйцом, ее брови сведены крепко, загадочно, вызывающе. После переговоров с художником и его представителями Джонни приобрел картину в мае этого года. Это один из самых причудливо захватывающих образов, что я  когда-либо видел.
И вот входит Джонни. Он садится рядом со мной с большой ухмылкой, закуривает, и далее следует вино Chateau L'Evangile 2002 года. Тот самый старина Джонни. Тот самый Джонни Депп, который давным-давно качал газ на заправке в Мирамаре, штат Флорида, который потом был направлен владельцем с более легкой работы на заправке на более тяжелую в гараже, который покорял запад с членами его группы The Kids. В Лос-Анджелесе он продолжил заниматься музыкой (что он продолжает делать по сей день, став значительным гитаристом), но в то же время он посещал многие группы сайентологов, которые платили всем, даже таким неверящим, как Джонни, по 3 доллара за то, чтобы посидеть среди них. («Я ходил в группу, мужик. Это было так здорово, это было так фантастически!») Разменяв 20 лет, он оказался в кино, и теперь, в 48 лет, он самая большая звезда из существующих. Но в то же время он тот самый старина Джонни обстоятельства изменились, но его натура – нет. Я никогда не находил сложным представить его до сих пор качающим газ с сигаретой в губах. Я никогда не переставал удивляться глубокому уровню его начитанности, интеллектуальности, знаниям и интересам: от Бодлера к Беккету и Берроузу, от погружения в дзен-буддизм, которое включает изучения «Трансмиссии Драхмы» (древний сборник биографий буддистских монахов – прим. перев.) до исследования природы вещей, которые включают размышления о Лукреций, так же он знаток вкуса вин и напитка «Mountain Dew». Этот уровень и эта глубина встречается даже реже среди актеров, большинство из которых живут пустой жизнью, чья сущность представляет собой претенциозность, наигранность, слащавость.
Но вопрос остается в силе: как может кто-то, у кого было изображение на обложке каждого журнала мира семь раз, так противится фотографированию?
Оказалось, что «противиться» - это очень мягко сказано.
«Ну, ты иногда чувствуешь себя словно изнасилованным». Крепкое словечко от добродушного, земного человека о драме в его повседневной жизни. «Изнасилованным… Все это. Это странное чувство, просто странное, мужик. Странное. Когда ты встречаешься с людьми, и потом говорят «Можно сфотографироваться с тобой?», то это здорово. Это замечательно. Это не проблема. Но всякий раз, когда у тебя фотографирование или что-то вроде этого, то это как…ты просто чувствует себя тупым. Это настолько глупо”.
Он говорит, что эта антипатия – не что-то новое. Он всегда ненавидел фотографирования. Даже четверть века назад и раньше, возвращаясь во времена «Кошмара на улице Вязов», когда ему нужно было делать все эти публичные мероприятия, фотографирования его ужасали.
Я возвращаюсь к теме работоголизма. Лет 5-6 назад, в парижском ресторане «Хуторок сирени» я спросил его, почему он продолжает работать, почему он не помашет всему этому рукой. Он сказал тогда, что его могут не захотеть через пять лет.
Он был уже богатым и знаменитым, когда мы впервые познакомились дюжину лет назад. Однажды в пиццерии в Лондоне несколько лет спустя, ранней весной 2002 года, он достал из своего рюкзака сценарий, попросил открыть его на любой странице и сказать ему, что я  думаю. Я сказал: «Если ты хочешь сделать это, сделай это». Это были «Пираты Карибского моря». К тому времени, как я задал ему этот вопрос несколькими годами спустя в ресторане в Париже, он был очень, очень богат и очень, очень знаменит. И теперь эти пять лет, по прошествии которых, как он думал, его могут уже не захотеть, прошли, он по-прежнему очень, ОЧЕНЬ богат и очень, ОЧЕНЬ знаменит. Как же он теперь объяснит, зачем он продолжает работать?
«Вообще-то, если они собираются платить мне их тупые деньги, я возьму их. Я вынужден. Я имею в виду, они не для меня. Ты знаешь, что я имею в виду? С этой точки зрения, они для моих детей. Это тупо, да, да. Но в конечном счете для меня ли они? Нет. Нет. Они для моих детей».
Хотя «работоголизм» - это неуклюжий неологизм (как и более зловещее японское слово «кароши», которое обозначает умирать от переработки, которое еще новее). Меня не оставляет впечатление, что Джонни только кажется, что нужно работать так много. По крайней мере, для меня, которому нравится только проводить дни в спокойствии и тишине в гамаке, подвешенном между двумя большими тенистыми деревьями.
Поэтому я упорно продолжаю. Я знаю его как традиционного семьянина в лучшем смысле этого слова, для которого Ванесса Паради - его французская лучшая половина - и двое их детей, Лили-Роуз, которой уже 12, Джек, которому уже 9, - центр его мира.
И все-таки…
«Да ладно, это и для тебя тоже».
«Не совсем, потому что я продолжаю работать… я постоянно грёбано как… я врезаюсь в грёбаное… ты знаешь… каждый день это как гребаное…» Он выдыхает, затягивается, делает глоток и продолжает. «Есть часть меня, которая нуждается к определенной стимуляции мозга. Мне нужна гребаная стимуляция».
А как насчет всей этой херни, связанной с Голливудом, которая всему этому сопутствует? Низкопоклонство вызывает зависимость?
«Это не имеет значения».
Все приходит в бесспорному.
«Я счастлив», - продолжает он. – «Я счастлив. Все хорошо».
Вино идет хорошо.
«Да», - говорит Джонни с улыбкой, - «нам нужно поиграть».
«Это то, что я хотел тебе предложить…»
«Ох, брат, я грёбано счастлив тебя видеть».
«О чем бы ты не хотел, чтобы я тебя спрашивал?»
«Такого нет».
«Такого нет?»
«Нет. Правда. Нет».
«А есть что-то, что ты бы хотел, чтобы тебя спросили?»
«Нет». Это вызывает бурю смеха. «Нет».
Я тоже хочу поиграть. У меня есть моя синяя членская карточка Клуба Ритц в бумажнике и пристрастие к воспоминаниям о нашей долгой ночи там за столами для блэк-джека и в  баре, той ночи, когда игрок непонятного этнического происхождения был с нами за столом, которого спросила официантка, хочет ли он что-то выпить, а он ответил: «Я хочу бобовый суп», а мы с Джонни, глядя друг на друга, не смогли удержаться от хохота. В ту ночь мы выиграли. Но я хочу еще и поговорить о «Ромовом дневнике».
Те, кто могут вспомнить, что писалось несколькими колонками ранее, могут вспомнить мои слова о том, что «Ромовый дневник» - это настолько же видение Джонни, как и Хантера, что это улучшение и продолжение, но не дословная экранизация романа. Время и обстоятельства слегка изменились. Роман открывает действие в Сан-Хуане, Пуэрто-Рико, в 1958 году, а в фильме это Сан-Хуан 1960 года. (Причиной смены года стали появления Ричарда Никсона как кандидата в президенты на телеэкране и серфинг-драм музыка, которых не было еще в 1958 году). Также граждане 1960 года были более расположены к применению ЛСД, как это делают персонажи фильма, чем граждане 1958 года.
Три главных персонажа фильма – Пол Кемп (Джонни), Сала (Майкл Рисполи) и Моберг (Джованни Рибизи), все работающие на англоязычное издание в Сан-Хуане – представляют собой слияние качеств этих и других персонажей романа. Хотя вкус истории остается верен книге – в сердце Хантер был моралистом сродни Томасу Пейну, и эта история о победе добра над респектабельным злом, а также история о том. Как писатель нашел истину о самом себе и свой собственный истинный голос – сюжет фильма более навеян книгой, нежели основан на ней. Некоторые из наиболее впечатляющих и образных сцен фильма в романе не находятся и даже не предполагаются, а некоторые малые элементы из книги выводятся на серьезное значение в фильме.
Брюс Робинсон, британский писатель и режиссер фильма, сказал мне, что «всего три строчки из Хантера во всем сценарии». («Повеселись с грёбаным Люггером» - одна из них). Но в то же время он настоял: «Я бы сказал, что фильм верен ему в контексте языка».
Джонни вел переговоры о создании этого фильма более десяти лет, и его идея сделать этот фильм никогда не приветствовалась.
«Это было так долго», - говорит он. – «Поэтому, да, я сделал этот фильм до того, как я сделал его».
Робинсон, наиболее известный как сценарист «Полей смерти» и сценарист/режиссер фильма «Уитнейл и я», бездействовал в 2005 году, сделав свой последний фильм в 1999-ом, когда Джонни, который давно был влюблен в фильм «Уитнейл и я», прислал ему копию романа Хантера и спросил, не хочет ли он «толкнуть это в сценарий».
Джонни знал, что Хантер тоже любил фильм «Уитнейл и я», как и Джонни. «Я вытащил ублюдка с пенсии».
Говоря со своего загородного дома в четырех часах езды к западу от Лондона, Робинсон сообщает мне, что он «страдал от невероятных проблем, пытаясь найти подход» к «Ромовому дневнику». Он прочел книгу дважды, потом отбросил ее. Основной проблемой, как он это видел, заключалась в том, что Хантер заключил себя в двух персонажей сразу, Кемпа и еще одного по имени Йемон, а теперь характер Хантера следовало заключить в одного Кемпа.
Джонни согласился. «Брюс подошел к этому блестяще, великолепно. У тебя есть Кемп и Йемон. Которые показывают Хантера. С Кемпом нет способа следовать обоим персонажам. Поэтому Брюс просто сказал…», - Джонни изображает пантомимой разговор с невидимым приятелем, - «Кто из них на самом деле был с Хантеровским способом мыслить?»
«Я написал его в полной изоляции», - говорит Робинсон о сценарии, окончательная версия которого была закончена в феврале 2009 года. «К счастью. Джонни понравилось».
Робинсон был хорошо осведомлен о характере Кемпа, пока писал его, это комплексный, сложный персонаж с множеством нюансов. Джонни играл Хантера раньше, для Гиллиама. Но то был другой Хантер.
«Хей»,- сказал Джонни Брюсу, когда съемки только начинались, - «просто доверься мне».
Что касается его подхода к режиссуры картины, Робинсон был глубоко убежден, что сила актерской игры и сама история будут доминировать над любой утонченной работой камеры. Это был способ режиссуры, который он предпочитал.
«Я не хочу, чтобы камера была участником событий. Я хочу быть привилегированным наблюдателем».
Джонни говорит, что наиболее сложной частью фильма было то, что «каждый день нужно было контролировать то, что Хантер захотел бы, а чего не захотел бы. Хорошо, вот сцена. Отлично. Вот сцена, но мы должны контролировать ее». Некоторые вещи, которые срабатывают в книгах, не срабатывают в фильмах, отмечает Джонни. «И Хантер понимал это. Он понимал это. Он понимал».
Что касается меня, то я  думаю, что Хантер насладился бы фильмом больше, чем он насладился романом, который он оставил и позабыл.
Я говорю Джонни, что, в моих глазах, это фильм без времени, как великие старомодные фильмы (я имею в виду, в хорошем смысле). Большинство фильмов в наши дни живут недолго, скоро выходящие из моды и забываемые, опирающиеся на визуальные эффекты, которые быстро становятся неактуальными, все эти бесконечные звонки мобильных устройств карманного размера быстро становятся устаревшими. Но этот фильм будет держаться, он будет настолько же эмоционально восхитительным и прекрасным для просмотра сейчас, насколько по прошествии лет.
Джонни не упоминает это до тех пор, пока я не говорю ему это, но он соглашается, что у него сходные чувства: «Это как «Касабланка» в некотором смысле, не так ли?»
Петушиные бои фигурируют в книге Хантера, а в сюжете фильма они приближены к центру сюжета. В наши дни существуют фанатики прав животных и лагеря политкорректности, и делать это чудесным образом отважнее, чем битва за превосходство сексуальных сцен в других различных фильмах.
«Они обезопасили петухов кусками невидимых хирургических нитей», - говорит мне Джонни.
«Ох, это удерживало их от захода на всю дистанцию и убийства друг друга?»
«Да. Мы оттаскивали их назад. Мы делали это. Я думаю, это было тупо».
(Сестра Джонни Кристи, которая возглавляет их компанию «Инфинитум Нигил», оказалась очень ранимой, когда дело коснулось петухов, которые теперь комфортно живут в ее дворе, за чертой ЛА. «Все они в порядке», - сообщает Кристи).
Еще сложнее, чем сцены с петушиными боями, было снять сцены с участием ЛСД, которые настолько же реалистичны, как и сцены с петухами. За исключением галлюцинации с языком персонажа в одной из ЛСД-сцен, в фильме нет никаких особенных визуальных эффектов. Да, благодаря репликам и актерской игре это лучшая, самая реалистичная ЛСД-хрень, что я когда-либо видел. Сцены также включают то, что в моем понимании наиболее отражает дух фильма – это откровение, которое дает Кемпу омар в грязном водоеме среди ночи на грязном пирсе: «Люди – это единственные существа на Земле, которые провозглашают, что бог есть, и единственные существа. Которые ведут себя так, словно его нет».
В оригинальном сценарии эпизод с мифическим омаром ведет к строчкам из «Поэмы о старом моряке» Колриджа: «Как пахнет гнилью – о, Христос! – / Как пахнет от волны, / И твари слизкие ползут / Из вязкой глубины» (перев. Н.Гумилева – прим.перев.)
Но от алкоголя, как и от более сильных вещей, происходят разные чудеса.
Робинсон вспоминает: «Слова омара пришли мне на ум пять лет назад, я записал их в одном из блокнотов Джонни в его самолете, не думая о том, что я буду использовать их в сценарии. Потом, когда настало время писать сцену с кислотой, эти строки показались подходящими (и верными), поэтому я вставил их и вложил в уста омара. Идея нахального омара пришла из одного из журналов 40-ых годов, что я видел, там был показан автомат с монетками по 10 центов “рыболовная машина”. Отсюда религиозный омар».
Откровение омара было прекрасной репликой. Что делает Джонни, когда ему попадается плохая строка в сценарии?
«Я заменяю ее. Я просто говорю: «Знаете что? Это неправильно. Это неправильно». И я заменяю ее. Я делаю это. Я переписываю».
Годы назад Джонни режиссировал своего друга Марлона Брандо в фильме под названием «Храбрец». Он говорил о монтировании, перемонтировании но фильм так никогда и не вышел в США. Я спросил это об этом. Как он себя чувствует относительно этого фильма сегодня?
«Я горд, ты знаешь».
Сейчас его выпускающая компания становится значительной единицей в кинобизнесе, выпустит ли он его наконец?
«Нет, нет, нет. Идея выпуска его – это… Нет, нет. Я думаю, что этот фильм, ну, ты знаешь, для некоторых. Это как идея сказать так: «Вот вам мой средний палец, но этим средним пальцем я пытаюсь сказать вам, вы знаете, что я люблю вас». Это все очень сложно».
Я спрашиваю его, после того, как закончатся съемки фильма Тима Бертона, что следующее?
«Одинокий рейнджер и Тонто».
Если это случится - Дисней стал артачиться из-за бюджета в августе - то Депп сыграет Тонто. (Армии Хаммер был нанят на роль Рейнджера).
Джонни также думает о выпуске ремейка «Тонкого человека», который он уже некоторое время хочет сделать. Он хочет пойти по стопам Уильяма Пауэлла в роли Ника Чарльза. Я спрашиваю его: «А ты не думаешь, что ты мог бы быть Уильямом Пауеллом? Я имею в виду, что тот парень был грёбано уникальным. Нет другого такого, как он».
«Я мог бы, я думаю».
«Ты наверняка мог бы, потому что у тебя есть прекрасный баланс между юмором и серьезностью».
«Да, все дело в этом. Все, что у него, Уильяма Пауелла, было, было так грёбано красиво».
И у Джонни тоже. Как скажет позже Брюс Робинсон, ассоциация, которая вызывает Джонни в мозгах масс из-за крупномасташбных успешных звездных его фильмов в последние годы, иногда затемняет его истинные разносторонность и возможности. Такие фильмы, как «Ромовый дневник», напомнят нам о его разносторонности и возможностях. И все же, Уильям Пауелл…?
«Это слишком крутой парень, чтобы его побить, если тебе вдумается влезть с ним в одну упряжку», - отмечаю я.
«Верно», - говорит Джонни. – «Ты его не побьешь. Просто обними его. Обними ублюдка. Обними».
Разговор о Уильяме Пауелле приводит к разговору о Ките Ричардсе, который сыграл отца Джонни в двух последних частях «Пиратов Карибского моря». Теперь Кит – друг Джонни на протяжении нескольких лет. Я спросил у Джонни, заимствовал ли он сам манерность и черты личности Кита на протяжении этих лет.
«Я отсасывал ему досуха», - отвечает Джонни без колебаний.
Когда я упоминаю, что Кит, которого я знаю и который определенно не поклонник мюзиклов, был несколько лет назад полон восхвалений пения Джонни в фильме «Суини Тодд: Демонический цирюльник с Флит-Стрит» и рекомендовал посмотреть его, Джонни выражает очевидно польщен.
«Он никогда не говорил мне этого, - говорит Джонни с улыбкой глубокого удовлетворения.
Это было во время создания «Суини Тодда» с Тимом Бертоном, когда фильм, который он сейчас заканчивает с Бертоном, был доведен до сведения. «Мы были на «Суини Тодде», и я сказал ему: «Мужик, мы должны сделать вампирский фильм». И он: «Ох, да, да, мы должны». И я потом: «Блядь, мужик, «Мрачные тени». «Да, хорошая идея, хорошая идея». И потом – бац!»
«Есть ли фильм, который ты всегда хотел сделать, но у тебя никогда не было возможности?»
«Нет».
«Тонто», - размышляю я. «Ник Чарльз», - размышляю я.
Потом он поднимает бокал вина, смотрит прямо на меня и говорит: «А еще «Рукой Данте».
Как я упоминал, Джонни хотел сделать «Ромовый дневник», создавал его в своей голове длительное время. Хантер Томпсон, чьей памяти посвящен фильм, не дожил увидеть его. Он вышиб себе мозги в возрасте 67 лет в 2005 году, сразу перед тем, как реальный процесс создания фильма сдвинулся с места.
Я упоминаю Джонни в качестве шутки, в которой немало правды, что посвящение Хантеру в финале фильма меня напугало. И он сразу понимает, о чем я.
Когда это было еще в виде напечатанных страничек, Джонни стал третьим человеком после моего агента и публициста, кто прочел мой роман «Рукой Данте». Он позвонил мне – у него было раннее утро там, где он был, в его hameau во Франции, а у меня в Нью-Йорке это была поздняя ночь. “Я читаю его”, - сказал он, - “И это не книга, это живая вещь”. Одним днем в Париже спустя почти год, когда книга готовилась к публикации, мы пожали с ним руки относительно того, что книга могла бы стать его фильмом. Прошло много времени, и то рукопожатие не значит ничего для юристов, исполнительных продюсеров, воров, магнатов Голливуда. Наконец – годы шли и шли – у нас появилось легальное  разрешение, отосланное сценаристу, и переданное давнему приятелю Джонни Джулиану Шнабелю, чтобы попробовать себя в качестве режиссера. Именно поэтому посвящение с любовью к Хантеру в конце “Ромового дневника” напугало меня.
“Так что”, - говорю я, - “я вижу это так, что “Рукой Данте” выйдет через два года после того, как я умру. Я выяснил это для себя. Я собираюсь побить Хантера на три года!”
“Членосос!” – смеется Джонни. – “Ты подкалываешь”.
“Нет, на самом деле”, - смеюсь я. – “Это укладывается в общую картину”.
“Мы должны запланировать это сейчас?”
“Нет, я не хочу делать этого, нет”.
Еще вино, еще сигареты. “Нет, мой брат”, - говорит он, - “Я скажу тебе сейчас: фильм будет сделан!”
Некоторые из прекраснейших работ Джонни известны куда менее, чем большие картины, которые принесли ему его славу и удачу. “Мертвец” Джима Джармуша 1995 года – один из них. (А также последний запоминающийся фильм актера Роберта Митчума. Джонни до сих пор смеется, когда вспоминает о практике Митчума носить марихуану в мешочке, закрепленном на его промежности: “Кто снимет мои штаны? Кто потрогает яйца Роберта Митчума?”)
“Вольнодумец” Лоренса Данмора 2004 года, в котором Джонни сыграл беспутного поэта 17 века Джона Уилмота, Графа Рочестера, - еще один.
Это была, наверное. Самая сильная роль, что он когда-либо играл, и его игра, и фильм – великолепны. Основанный на пьесе Стивена Джеффриса, который также написал сценарий, фильм свел Джонни с Джоном Малковичем, который, наверное, - единственный из всех остальных актеров, чье воображение, способности и грамотность сравнимы с Джонни, и который играл роль Джонни на сцене, а в фильме взял роль Короля Чарльза II. Я помню, что был просто взорван “Вольнодумцем”. Но ему было дано очень ограниченное и узкое распространение. Он вышел, и я сходил на него, но к тому времени, как я порекомендовал его людям для просмотра, он уже не шел. К тому времени он был убит новой компанией Вайнштейна, который продюсировал и распространял фильм как второй релиз.
“Ты до сих пор зол на Вайнштейна?”
“Мы пришли к некоему соглашению”.
“У него была причина, по которой фильм был так бедно показан?”
“Да, он вообще-то сказал, что он проебал его”.
“Имея в виду, что он совершил ошибку?”
“Нет. Он сделал выбор. Он выбрал убить его. И это было понятно. Я имею в виду, это понятно, если смотреть на фильм с его точки зрения”.
Он имеет в виду, я полагаю, финансовую точку зрения.
“Но, да”, - продолжает Джонни. – “Харви убил великий фильм”.
“Вольнодумец” пришел ан ум благодаря “Ромовому дневнику”, еще одному восхитительному фильму в наш век стомиллионного киношного мусора, наполненного хитроумными технологиями, идиотскими звуками и злостью вместо бессмертных материй. Новый фильм распространяет американская компания “Филм Дистрикт”,  выпускающая компания продюсера Грема Кинга. Но наверняка, я полагаю, с выпускающей компанией самого Джонни за всем этим он избежит подобной несправедливой судьбы.
“Могу ли я сделать лучше? Может быть, и нет. Я не уверен”.
“Ты не собираешься убивать свой собственный фильм?”
“Я не уверен. Ты знаешь, что я  имею в виду? Я работал как членосос на нем, но…”
Все может случиться.
Что ж, посмотрим. Может ли привлечь публику такого рода «Тихая жизнь Карибского моря», как фильм того заслуживает, как привлекает внимание франшиза «Пираты Карибского моря»?
Кто знает. Наш разговор дрейфует на буксире вина и ночи.
Когда я впервые встретил Джонни, я верил, что он наполовину Чероки, наполовину ирландец. Спустя годы, благодаря генеалогическим расследованиям, в картину вклинилась французская кровь. Я помню, что Ванесса Паради заявила мне: «Джонни – француз!» Получается, Депп из «дьеппе» - Чероки с французской кровью. Французская кровь пришла от его матери, Бетти Сью. Это имеет смысл, по моему мнению.
«Кто ты теперь?» - спрашиваю я его. Он не отвечает какое-то время. «Ты воспринимаешь все серьезно», - говорю я.
«Это меня не беспокоит».
«Ты когда-нибудь думал о себе как о ком-то?»
«Я имею в виду, это имеет больше смысла, «дьеппе».
«Много американских индейцев имеют французские имена. Какое бы ты себе предпочел?»
«Индейцы?» - предполагает он. Еще один глоток хорошего красного вина. – «Если они возьмут меня».
«Как твои братья и сестры», - кроме Кристи есть еще брат и сестра – «относятся к тому факту, что ты никогда не выглядишь на свой биологический возраст?»
«Это окей для них».
Становится поздно. Осталось не так много часов до того времени, как Джонни нужно будет возвращаться на съемочную площадку. Даже я начинаю клевать носом. Но нас ждут Клуб Ритц, столы для блек-джека, еще вино. Джонни медленно поднимается и идет плеснуть холодной воды на лицо и надеть галстук. Я закуриваю, сижу со своим вином, закрываю глаза. В какой-то момент мне становится понятно, что Джонни нет уже давно. Я вытаскиваю себя из дивана и зову его по имени. Нет ответа. Я иду искать его.
Он спит мертвецким сном в туалете, прекрасная картина платы за изнеможение.  Я не хочу будить его. Я просто стою некоторое время, размышляя. У него есть красивое chateau и прилежащие земли во Франции. У него есть поместье в Лос-Анджелесе. У него есть собственный идиллический остров. Но есть ли у него гамак?

дословный перевод Helga
нецензурная лексика Джонни Деппа сохранена, как сохранена в самом издании VF

*******
Ник Тошес - американский автор, журналист, поэт - родился в 1949 году.
О его личной жизни в интернете нигде не найти)))
Еще в 1972 году Патти Смит называла его одним из значимых для нее имен.

Понравился комментарий на ДеппЗоне: "это все о том, что думает Тошес, и ничего о том, что думает Джонни". Совершенно с этим согласна!

Хохотала гомерически, обнаружив утром в рунете маленький перевод на русский ИЗБРАННОГО фрагмента с социально хорошим словосочетанием ванесса-паради, перевранный, само собой, и с выброшенными предложениями. Стало очень смешно. Я просто валялась от смеха. Прямо таки "Ник Тошес. Избранное".  Слова Джонни в ответ на то, кто же он все-таки по происхождению, "это меня не беспокоит", рунетские умельцы переводят как "сам ты зануда". Малаццы!
Отчего было не перевести, как Джонни ласково называет Тошеса членососом?

Пруф-линк для гостей форума

http://www.urbandictionary.com/iphone/#define?term=suck it dry

Моя коллега, литературовед, видет статью ярчайшим образчиком традиционного в пост-модернизме приема разрушения дискурса. Читатель входит на привычную территорию в тексте, наполненную франциями и традиционностью, начинает ловить в кайф, и тут шаг за шагом цитаты Джонни выбрасывают его из привычной территории. Это шокирует и делает контраст мифа и реальности очевидным. Не заметить контраст слов Деппа с иддилическими сочинениями Тошеса невозможно.

Я очень рада, что весь мир может читать это в оригинале. Если в рунете появится фанфик-перевод (как это было с прошлой статьй, авторства Патти) без мата и членососания, то его прочтет только маленькая группка самых последних .... (что-нибудь из лексикона РЕАЛЬНОГО Деппа псотавьте вместо троеточия, на ваше усмотрение).