Панель "вопрос-ответ" в Университете Техаса: Часть 1

Джонни: Привет! Как у вас дела, ребята? Спасибо, что посмотрели, спасибо, что пришли.
*Брюс издает звук отрыжки в микрофон*
Ведущий панели: Вот толпа студентов, и каждый из них вырос на твоих фильмах. Они – словно твои дети.
Джонни: *саркастически* Я это высоко ценю, спасибо большое.
Брюс: Он сказал, что это была мастурбация.
Джонни: Он не говорил плохого слова. Не говорил. Не говорил. Ты же сказал «mastication», да?
Ведущий панели: Ну, вероятно, они не знакомы так хорошо с работами Хантера С. Томпсона. У тебя была очень интересная ситуация с этим фильмом. Ты сделал что-то, что являлось твоей страстью, чтобы убедиться, что это наследие будет продолжать жить среди молодого поколения. Это сотрудничество троих – Брюса Робинсона, Джонни Деппа и духа Хантера Томпсона.
Джонни: Если каждый из вас сможет взять что-то от Хантера, унести с собой что-то, понять, что тот голос, который он нашел, его собственный голос, был одним из самых главных голосов, который до сих пор резонирует, который до сих пор взрывает мозг, до сегодняшнего дня, и будет продолжать. Потому что голос, который он нашел, был его собственный, его голос был голосом гнева, но не голосом ненависти, это то, что Хантер думает, что Хантер пишет о ненависти, об угрозе. Этот парень заботился об этом так сильно, что он вынужден был бороться с авторитетами, которые толкали его обратно в его маленький угол угол. Хантер был и всегда будет тем гневом против общества, против машины.
--- Брюс, активно матерясь, говорит о том, что натура Хантера очень близка ему, что он разделял его ненависть к жуликам, рассказывает что Джонни просто «гребано заставил его» вернуться в кинобизнес ---
Брюс: Я думаю, что все это [то, с чем боролся Хантер] есть в фильме, который мы сделали.
Джонни: Я думаю, что если бы Хантер был здесь, физически был здесь, он танцевал бы танцы Снупи по этому поводу.
*Брюс и ведущий смотрят на Джонни*
Джонни: Вы хотите, чтобы я показал вам?
Ведущий: Да, покажи парочку!
Брюс: Нет, нет! *гладит Джонни по плечу*
Джонни: Нет, мне нельзя. Потому что если я начну, я не смогу остановиться – а это проблема.
*Джонни пытается вытащить шнур микрофона, с которым он поменялся с Брюсом*
Брюс: Оу, меня связали!
---Брюс рассказывает о том, как он работал над сценарием---
Ведущий: Джонни, в свежем номере «Венити фейр» ты сказал, что если они заплатят тебе «тупые деньги», ты возьмешь их. Но эти деньги можно использовать для создания таких вот проектов твоей страсти для себя? Это правильно?
Джонни: Вообще-то, когда я говорил это, я имел в виду, что “эти тупые деньги” должны быть в кавычках, потому что это идиотски огромная сумма денег, которую они платят актеру за то, что он идет и притворяется кем-то. Понимаешь о чем я? Это довольно глупо. Поэтому я сказал это с тем чувством, что в некотором смысле это самоуничижительно. Потому что даже я нахожу это тупым. Я нахожу это тупым, что они тратят столько денег не эти…на эти фильмы. На самом деле. Я нахожу это довольно абсурдным. Но… Цитата была о том, что если они хотят платить мне… хотят дать мне эти деньги, чтобы я делал эту хрень, не продаваясь, не впадая в определенный уровень деградации, просто играя персонажа, который мне нравится, которого я играю, - круто, здорово. Я отдам их детям, моим деткам. Что в этом не так? Что мне делать, если они говорят: “Ему не следовало бы…” Ой! *кривится* Я вообще-то бы согласился и на половину. Правда. Я бы предпочел вообще не брать денег. Я бы хотел делать это бесплатно. Единственный из всех.
Ведущий панели: Эти деньги позволят тебе делать что-то еще, как “Ромовый дневник”, позволят быть продюсером. Ты, наверное, будешь продюсировать еще?
Джонни: Определенно. Вся моя карьера была построена на 20 годах провалов. Преимущественно. От “Плаксы” к “Эдварду Руки-ножницы” к “Эду Вуду” к “Бенни и Джун” – все они были провальными в плане зарабатывания денег среди больших голливудских вещей. Голливуд имеет такие власти, что быть в Голливуде – это значит сидеть на краешке стульчика и говорить: “Этот фильм принесет деньги?”, “О, да, вот его мы внесем в список!” А потом была сделана “Сонная лощина”, немного в кассу для них. А потом случились “Пираты”. Когда Капитан Джек Воробей вошел в мою жизнь в 2003 году, это было как со всеми остальными персонажами, которых я играл, это был тот же самый процесс, все та же старая вещь. Но все изменилось…
Ведущий панели: Ты хотел бы делать вещи вроде  «Ромового дневника» и дальше, или это было просто стечение обстоятельств?
Джонни: Нет-нет, абсолютно нет. Есть вещи, к которым ты испытываешь определенную страсть, определенно, как «Ромовый дневник». Я имею в виду, это родилось из картонной коробки, которую я открыл в подвале Хантера в 1997 году, прошло 14 лет, и мы наконец-то получили возможность, получили мечту *указывает на Брюса* и сделали это. Это настоящая страсть, и это по-настоящему замечательно – получить это. Когда ты делаешь вещи вроде «Вольнодумца», который являлся еще одной моей большой страстью, должен быть определенный баланс. Я имею в виду, что ты также должен иметь возможность прокатиться обратно в Голливуд, ты просто должен. Ты должен поддерживать это. Когда они исключают тебя, ты говоришь себе: «Нет-нет-нет, ты должен просочиться в стан врага, ты должен нырнуть во что-то более глубокое, чем у тебя есть».
Ведущий панели: Фильм «Что гложет Гилберта Грейпа» снимался здесь, в Остине. Этот фильм очень выдающийся. Что изменилось в Остине с тех пор?
Джонни: Вообще-то я не узнаю его больше. Прошло так много времени, это был 91-о1 или 92-ой, что-то вроде этого. Остин определенно вырос с тех пор. Когда ты едешь по 6-ой улице ты думаешь: «О, да! Окей! Я чуточку это помню. Но когда ты выезжаешь в окрестности – он на самом деле вырос. Он очень расширился. Но у меня был замечательный, замечательный опыт здесь. Я был влюблен в это место много лет назад, я завел замечательных друзей здесь, от Гибби Хейна из «Выживших в заднице» до Билла Картера и его жены Руфь. Нет, я всегда любил это место.
Вопрос из зала: Вы были близки с Хантером. Вы говорите, что вы вложили себя в эту работу, что она как ваша. Если бы вы были журналистом, вы бы предпочли быть гонзо-журналистом или коммерческим журналистом? Потому что это та проблема, что мы имеем сейчас в публицистике.
Джонни: Я думаю, что Хантер бы не возражал против моего мнения, хоть я и понимаю, что я не могу говорить за Хантера, конечно, Хантер должен был бы ответить на это, но он был кем-то, кого я знал очень хорошо и боготворил, и у нас была замечательная дружба. Я думаю, что Хантер… С одной стороны, можно посмотреть на Хантера и сказать, что он выступает гневно против всего, потому что он все ненавидит. Но ситуация заключается в том, что он был гипер-гипер чувствителен, и его очень-очень глубоко беспокоило это, очень сильно. Это проросло в него, это то, что создало этот гнев. И я думаю, что Хантер нашел сетку безопасности в изобретении… *в зале кто-то чихает* Храни тебя Бог!
Ведущий: Она подняла руку даже.
Джонни: Неплохо сделано! Тот тип оргазма, что ты всегда предпочитала. Я думаю, что Хантер нашел сетку безопасности для себя в создании того Рауля Дюка, персонажа, если хотите, помещая самого себя в историю. Избитый ими всеми, но в Ангелах Ада. Куда еще он мог пойти? Он нашел свою сетку безопасности в этом неприкосновенном бытии, что стало самим Хантером. Поэтому, да, я бы сказал: иди наружу, но оставайся в себе, как делал Хантер.
Вопрос из зала: Я три дня ждала возможности встретиться с вами и задать этот вопрос…
Джонни: Я как-то раз говорил с собой три дня. Не помогло.
Продолжение: Считаете ли вы, что журналистика потеряла свой вес в наши дни и что должно быть сделано с этим?
Джонни: Я думаю, что проблема сейчас в том, что это стало большим бизнесом. Это становится сродни тем детям на Уолл-Стрит. Которые окуппируют Уолл-Стрит или окуппируют что угодно другое. Я думаю, это стало большим бизнесом, я думаю, это стало …как продукт. Вместо того, чтобы говорить правду, продавать правду, они изобретают что-то, что люди хотят купить, или то, что всовывается им в глотки, чтобы они это покупали. Поэтому, нет, я думаю, что журналистика в очень плохом положении. И я думаю, что Хантер бы определенно согласился.
--- Брюс рассказывает, что в юности у него была боязнь криков политиков. В 14 лет на уроках ему учителя показывали газеты «Известия» и «Правда», и говорили, что это коммунистические газеты, в которых пишут неправду. И прошло очень много времени, прежде чем он понял, что английские газеты поступают точно так же ---
Брюс: Это бесконечное *полупроглатывает слово cunt* дерьмо.
Джонни: Какое там было слово посередине?
Брюс: Чёртово.
--- Брюс продолжает о том, что при всей его любви к Америке, люди в  этой стране счастливы только в рекламных роликах с домиками у моря ---
Брюс: Только когда в рекламах люди подбрасывают своих деток на фоне заката – это здорово. А все остальное – страх. Меня это очень беспокоит, потому что в Англии происходит то же самое. Реклама – это замечательно, все остальное – это гребаный страх. Прости, Джонни.
Джонни: Нет-нет. Хорошо сказано.
Вопрос из зала: В фильме очень хорошо показана экономическая ситуация. Это заслуга чья - Хантера, сценариста, исполнителя главной роли?
Джонни: *Брбсу* Это к тебе.
Брюс: Нет, это к тебе. Ты заставил меня сделать этот фильм. Он заставил меня.
Джонни: Все комментарии – руки Брюса. Как я уже говорил раньше, Брюс был мечтой для Хантера и меня, он был единственным парнем, о котором мы подумали, который смог бы осуществить этот фильм. И мы были правы, имея в голове «Уитнейла». Проходить через этот процесс для Хантера и меня было идиотски, это было тупо. Книга была опубликована в 1998 году. Но, прежде всего, она была написана в 1959 году, а опубликована в 1998 году. И вот мы с ним прошли через весь этот процесс, например, он и я сидим с ящиками виски, а люди с гигантскими кошельками приходят посидеть с нами в моем бассейне. Мы были на самом деле не очень хорошо подкованы в том, как решать дела. И все не сдвинулось, пока уже после того, как Хантер совершил свой уход, у нас не получилось, пока у нас не появился на борту Брюс. Я думаю, теперь должен вступить ты.
Брюс: О чем?
Джонни: Я не знаю. Про экономику. Ты же спрашивал про экономику? Не могли бы вы включить его микрофон, я не слышу ни единого грёбаного слова.
Вопрос из зала: Меня интересуют источники для этой истории.
Джонни: Это для тебя, не так ли?
Брюс: Да? Я…
Джонни: Доброй ночи! *изображает что сейчас уйдет*
--- Брюс рассказывает, что он отдыхал в Италии с семьей, когда ему поступил звонок от Джонни с предложением прочитать книгу. Затем о том, что у него заняло огромное количество времени, чтобы понять, что Хантер разделил свою душу в персонажах Йемона и Пола. Когда он понял это, он смог написать сценарий ---
Брюс: Я не сидел бы здесь, если бы не он. О, у меня даже астма… *кашляет*
Джонни: Ну, он шутит. Я скажу, что в плане экономики, красота заключалась в том, что Брюс, когда он наконец расколол это, позвонил мне и сказал: «Теперь я  понял! Два персонажа должны соединиться в один. И это будет Хантер, только Хантер *поворачивается к Брюсу, который уже не кашляет * Все, смерть? А, нет, с ним все в порядке. * у Брюса скатился микрофон на пол* Я думаю, он уходит… Его первыми набросками были изначально…
*парень показывает Джонни ингалятор, потому что имеет место игра слов «драфт» - это и «набросок», и «затяжка» на сленге*
Джонни: У тебя есть? Сколько? Поторгуемся?
Парень: Бесплатно, если ты пригласишь меня на афтэпати. Мне есть 21 год.
Джонни: Ты в списке.
Ведущий панели: Ты играл Хантера Томпсона старше, а теперь…
Джонни: Это было интересно, потому что я играл Рауля Дюка, который был эссенцией развившегося полностью Хантера, периода 1971-1972 годов, и он был этим Хантером Томпсоном до 2005 года, таким я его знал. Это была довольна сложная задача для Брюса и меня – как подойти к этому парню, как подойти к Хантеру, который еще не нашел свой голос. К счастью, Хантер был так невероятно щедр со мной на протяжении тех лет. Я знал его так хорошо, что он дал мне это, эти моменты, он давал мне, он рассказывал мне о себе, он учил научил меня тому, каким он был до того, как нашел эту отдушину. Поэтому да, это была идея того, как ты ограниваешь края этого персонажа, ищешь, каким он был до того, как обрел свободу.
Ведущий панели: Ты уже имел возможность вернуться к нему в «Ренго».
Джонни: Да, был момент или два.
--- Брюс рассказывает о том, что его задача как сценариста заключалась в том, чтобы прочитать книгу и отбросить ее. Он исследовал источник, но сделал сценарий своим собственным. Он хотел остаться в языке Хантера, но не пытался писать, как он. Брюс говорит, что оставил из книги только две реплики ---
Вопрос из зала: Мне понравился фильм в плане духа Хантера Томпсона, но я хочу поговорить немного о том, что меня утомило в фильме…
Джонни: Я!
Продолжает: Ты, Джонни, ты!
Джонни: У меня та же проблема.
Продолжает: Невозможно смотреть.
Джонни: Знаю, знаю. У меня такая же проблема с каждым фильмом, что я делаю. Мы должны с тобой встретиться вдвоем, не так ли?
*парень смущен*
Джонни: Встретиться с глазу на глаз. Встретимся?
Продолжает: Что?
Джонни: Ты и я.
Продолжает: Я ненмого был актером… *парень разводит руками*
Джонни: Это такой намек, да?
Продолжает: Да… Точно… Не очень хорошо получается…
Джонни: А я думаю, что очень хорошо получается. Я заинтригован.
Продолжает: Так вот, вопрос такой…
Джонни: Давай же, юноша!
Продолжает: Окей, найдешь меня после всего, я буду в душе.
Джонни: Ты билеты продаешь?
Продолжает: Так вот…
Джонни: Что мы будем с тобой делать в душе, мужик? Я уже больше не возбуждаюсь.
Продолжает: Что?
Джонни: Я больше не возбужден. Продолжай. Что?
Продолжает: Пуэрто Рико чаще всего ассоциируется с пляжами, жестокими мужчинами, сексуальными женщинами. Каковы ваши чувства по этому поводу?
Джонни: Ты хочешь сказать, что Пуэрто Рико недостойно себя показывает? Потому что в фильме, вообще-то, есть пуэрторикснские актеры.
Продолжает: Нет, мне просто любопытно, как изобретались второстепенные персонажи для фильма.
Джонни: Фильм – это основа. В основе гнева самого Хантера была идея отправления рая. Когда Куба, например, в 50-е годы перестала считаться ценной для правительства Штатов. Куда они пошли потом? В Пуэрто Рико. Что дальше? “Возьмем это! Схватим это! Прожуем это и выплюнем!” Преимущественно. Это продолжалось. Лично я не вижу в фильме ничего, что показывало бы Пуэрто Рико в невыгодном свете и для пуэрториканцев вообще. Я думаю, что там очень-очень хорошо показана правда в том плане, что этот ужасный капиталистический монстр наступает с острыми зубами. И они до сих пор острые.